Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
– Дэнни, он умер. Кортни только что позвонила мне и сказала, что он умер.
Я задрожал от ужаса, но затем засомневался. Я сказал ему, что, конечно, вполне возможно, что Курт действительно умер, а мне еще не сообщили, но, возможно, это просто чья-то злая шутка. Мне казалось маловероятным, что Кортни могла позвонить ему, не сообщив эту якобы новость ни Джанет, ни Розмари, ни мне, хотя, учитывая безумие ситуации и зная, какую важную роль Геффен играл для Кортни, возможно было все. Геффен, понятное дело, был очень раздражен из-за неизвестности и самого предположения, что кто-то решил с ним пошутить на такую серьезную тему, и попросил меня тут же позвонить ему, как только я что-нибудь узнаю.
Понадобилось двадцать мучительных минут, прежде чем Джанет дозвонилась до Кортни и подтвердила, что Курт все еще жив; я тут же позвонил Геффену и подтвердил, что с ним разговаривала какая-то самозванка. Я так и не узнал, что это была за сволочь и зачем это было сделано. Но вокруг знаменитых людей, бывает, и такое происходит.
Когда я наконец через несколько дней поговорил по телефону с Куртом, он был весел, но слаб. Когда они через две недели вернулись в Сиэтл, Кортни (тогда я об этом не знал) вызвала полицию, потому что Курт заперся у них в комнате с огнестрельным оружием, и она очень боялась, что он причинит себе вред. Полицейские конфисковали четыре ствола и несколько коробок с патронами.
Через несколько дней после этого, 24 марта, Кортни упросила меня приехать в Сиэтл и устроить интервенцию вместе с еще несколькими людьми. Она сказала, что в таком плохом состоянии, как сейчас, она Курта не видела еще никогда, и впервые с тех пор, как родилась Фрэнсис, он не улыбался даже в присутствии дочери. В последнюю пару лет я пережил вместе с Кортни немало трудных дней.
Я видел ее в отчаянии, разъяренной, под кайфом, но страх в ее голосе я услышал впервые.
На следующее утро я встретился в аэропорту имени Кеннеди с Джанет и наркологом по имени Дэвид Берр, которого она спешно нашла, и мы втроем сели в самолет до Сиэтла. Берр был добродушным, бородатым мужчиной лет сорока. Он не пытался быть крутым или впечатлить нас именами людей, с которыми ему доводилось работать, как тот товарищ пару лет назад, но я сомневался, что любому незнакомому человеку удастся хоть как-то достучаться до Курта. Тем не менее я понимал, что его присутствие придаст грядущей конфронтации серьезности – именно поэтому, скорее всего, Кортни попросила Джанет кого-нибудь найти.
Примерно в полдень мы пришли в большой дом Курта и Кортни по адресу: 171 Лейк-Вашингтон-бульвар. Примерно в то же время приехали еще и несколько человек из Лос-Анджелеса. Курт сидел на полу в большой гостиной со своим давним другом Диланом Карлсоном, гитаристом и певцом инди-рок группы Earth. Карлсон и Курт какое-то время жили в одной комнате в Олимпии. У них обоих были остекленевшие глаза, и оба источали мерзкую наркоманскую гордость, словно два единственных члена какого-то эксклюзивного клуба.
Курт тут же занял оборону, что меня не удивило. Никому не нравится, когда на него начинает давить сразу целая группа людей, заявившихся домой без предупреждения. В некоторых рассказах об этом дне описывается обычная интервенция – словно каждый по очереди говорил с ним и предупреждал, что не будет с ним больше общаться, если тот продолжит принимать наркотики. Но на самом деле все было не так. Я помню, что мы все просто умоляли его прекратить для его же собственного блага. Тем не менее Курту все происходящее виделось непрошеным вторжением, и я понимаю, почему Кортни позже сказала, что жалеет об этой идее: «Курту казалось, что против него объединились все».
Мои слова ему были просты. Я вижу, что ты несчастен. Что бы тебя ни беспокоило, ты не сможешь с этим по-настоящему справиться, пока не откажешься от наркотиков. Курт начал рассказывать мне, что чувствует себя как в ловушке, потому что его узнают везде, куда бы он ни пошел, а Дилан сочувственно кивал. Я был раздражен таким сомнительным поводом принимать наркотики и даже немного оскорблен тем, что он дал мне настолько избитый ответ, но понимал, что он чувствует себя в осаде, так что глубоко вдохнул и попытался принять это за чистую монету. Я напомнил ему, что он знаменит уже больше двух лет, и у него почти никогда не было проблем с тем, чтобы слиться с толпой, стоило ему буквально чуть-чуть изменить внешность. Какая связь между славой и отказом от героина?
После этого Курт поменял тактику и с негодованием спросил меня:
– Зачем ты вообще со мной об этом говоришь? Говори с Кортни!
Мне показалось, что на этот раз он, по крайней мере, говорит искренне. Я заверил его, что ей я сказал то же самое, и она ответила, что готова лечь на реабилитацию.
Я чувствовал себя совершенно беспомощным. Всего несколько месяцев назад он любящим тоном сказал журналисту, что я ему словно «второй отец». Теперь же он едва меня слушал. В какой-то момент Джанет поднялась наверх, в туалет, и начала выбрасывать таблетки в унитаз. Курт понял, что́ она делает, и побежал вслед за ней, крича, что она не имеет права так поступать с его личной собственностью, и требуя от меня поддержки. Я пришел в туалет вслед за ними; Джанет была в ужасе. Мне было жаль их обоих. Курт считал происходящее вторжением в частную жизнь, но Джанет явно просто пыталась хоть как-то исправить ситуацию. После Рима она очень опасалась новой передозировки лекарствами. А еще это было драматичным способом показать Курту, насколько она за него беспокоится. Я сказал Курту, что понимаю, почему его расстроило наше незваное появление, но попросил его, пожалуйста, понять, что мы все ужасно боимся, что он может навредить себе.
Когда мы спустились вниз, в разговор решил вступить нарколог Берр; он сказал пару фраз о своей борьбе с пагубной привычкой, а потом попытался воззвать к Курту как к отцу. То, что какой-то незнакомец взялся читать ему лекцию, разъярило Курта, и он горько сказал: «Вы ничего обо мне не знаете». До крайности возмущенный, Курт сказал, что ему нужна не реабилитация, а психотерапевт. А потом добавил, что не может доверять мотивам никого из собравшихся, так что будет искать специалиста через «Желтые страницы». И на самом деле он схватил большую книгу, которую в те времена раздавали абонентам телефонные компании, и начал лихорадочно листать ее, словно это был хороший способ найти психотерапевта.
Тщетно пытаясь придерживаться выбранного курса, я сказал, что любой психотерапевт, которого он найдет, сможет ему помочь только после того, как он перестанет принимать наркотики. Я не представлял, что вызвало у Курта в его последние недели такое отчаяние. Может быть, депрессии, которые давно витали над ним, наконец по-настоящему нанесли свой удар. Может быть, что-то случилось дома. Может быть, это было связано с карьерой. (Некоторые музыкальные идеи Курта, как он считал, не подходили для Nirvana, и в предыдущие месяцы он пару раз спрашивал меня, сможет ли сделать карьеру вне группы. Я ответил, что определенно сможет, но он вовсе не обязан выбирать или одно, или другое. Например, Нил Янг выпускал сольные альбомы и периодически возвращался в Crosby, Stills and Nash, когда ему этого хотелось.)
Я еще раз повторил, что какие бы у него ни были проблемы с группой, или, если уж на то пошло, с Кортни, или с демонами в голове, с которыми я незнаком, неважно, что он хочет сделать как артист или как человек, он так или иначе сможет думать яснее и принимать более хорошие решения, если пройдет детоксикацию. Я не знал, что еще мог сказать.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
