Тони явно остался неудовлетворен ее ответом, но у него хватило ума и такта не настаивать. Вместо этого он достал книгу и предложил:
– Может быть, почитаем немного?
Дебора, механически крутившая кулон, кивнула и отодвинулась в дальний угол сиденья, слушая его глубокий баритон. Она сама не могла понять, что с ней происходит. При этом она сознавала, что дороговизна подарка здесь ни при чем. Хотя слова Тони о том, что кулон – это не плата, встревожили ее. То, что раньше она отдавала свободно и безвозмездно, теперь имело свое денежное выражение.
Интересно, а Лизбет терзалась бы подобными сомнениями? Или Рейчел? В конце концов, она больше никому не была нужна.
Тони наклонился и положил руку ей на колено. Его пальцы, привыкшие держать шпагу, были сильными, красивыми и умелыми. Деборе стало неловко оттого, что она усомнилась в нем.
Она испытала нешуточное облегчение, когда два часа спустя карета замедлила ход, чтобы свернуть с дороги во двор ухоженной и опрятной гостиницы, где им предстояло провести ночь.
Из конюшни выбежали мальчишки, чтобы принять у них лошадей, а хозяин поспешил лично приветствовать именитого гостя. Владельца гостиницы звали Хадженс.
У него было огромное брюхо и круглая лысина с венчиком редких седых волос. Он очень старался угодить им. Тони первым выбрался из экипажа.
– Нам нужен отдых и хорошее угощение, Хадженс. Еда должна быть отменной. Постарайтесь не разочаровать меня.
– Есть замечательный фазан, – ответил владелец постоялого двора, – и вино, новый сорт, его только что привезли из Франции. Вкус просто божественный.
– Прекрасно, – равнодушно обронил Тони, не озаботившись даже узнать стоимость предлагаемого угощения. – Ужин на двоих в отдельной комнате, будьте любезны.
– Будет исполнено, милорд.
Тони обернулся, чтобы помочь Деборе сойти, и увидел, что она не спешит показываться на людях, медленно завязывая ленты шляпки.
– Что-то случилось? – негромко спросил он.
– Нужно ли делать вид, что я твоя жена?
Вопрос был задан гораздо более резким тоном, чем следовало, и она тут же пожалела об этом.
Тони был недоволен, тем не менее, не стал уклоняться от ответа.
– Я уверен, что в этом нет необходимости. Хороший владелец постоялого двора всегда умеет держать язык за зубами.
– М-м… полагаю, моя провинциальная наивность дает себя знать. – Дебора не смогла удержаться от язвительной реплики.
– Это не наивность, а разумная осторожность, – поправил Тони и, поднеся ее руку к губам, поцеловал. – А теперь пойдем, любовь моя.
Перед лицом его олимпийского спокойствия Дебора старалась вести себя достойно. Она не понимала, что за дух противоречия вселился в нее, не понимала, почему не может спокойно реагировать на происходящее. Внутри все сильнее разгоралось недовольство своим положением и тем, что он не может безраздельно принадлежать ей одной.
Тони проводил ее в гостиницу. Хадженс, беспрестанно кланяясь и рассыпаясь в комплиментах, показывал дорогу. Он провел их по длинному узкому коридору, с одной стороны которого располагалась кухня, а с другой – пивной бар.
– Последние несколько дней дела идут очень хорошо, – рассказывал владелец гостиницы. – В Коннор-Филдз, всего в часе езды верхом отсюда, проводились скачки. Разумеется, большая часть гостей уже разъехалась, но на этой неделе мы не могли пожаловаться на отсутствие постояльцев. Все комнаты были заняты.
Словно чтобы подчеркнуть его слова, из бара вышел джентльмен, главной достопримечательностью которого был багровый нос пьяницы. Он моментально узнал Тони.
– Смотри-ка, лорд Бернелл собственной персоной! Это и в самом деле вы?
Громогласный возглас мужчины разнесся по коридору, а взгляд его острых внимательных глаз показал Деборе, что, даже будучи изрядно навеселе, он ничего не упустит.
Тони негромко выругался себе под нос, а потом повернулся в сторону хорошо одетого джентльмена, загораживая собой Дебору.
– Джулиус, рад вас видеть! Что привело вас сюда?
– Порочная страсть к лошадям, что же еще, – подмигнув, ответил Джулиус. Потом, заприметив Дебору, он воскликнул: – Подождите-ка! Я слышал, вы намерены связать себя узами брака. Не спорьте, я вижу, что это и есть ваша графиня!
Дебора поспешно наклонила голову, надеясь, что широкие поля шляпки из итальянской соломки скроют ее лицо. Ей не хотелось, чтобы ее сравнивали с леди Амелией.
На лице Тони не дрогнул ни один мускул.
– Джулиус, – с великолепной небрежностью проговорил он, – я немного спешу. Вы не возражаете, я надеюсь?
С этими словами он попытался повернуться к джентльмену спиной, увлекая за собой Дебору, но Джулиус не относился к числу людей, от которых можно легко отделаться.
Он вытянул шею, стараясь получше разглядеть Дебору.
– Дружище, вы непременно должны представить меня. И потом я извинюсь перед вашей спутницей, прежде чем увести вас к моим друзьям. А сюда меня привела любовь к лошадям, милорд. Мы как раз обсуждали серого в яблоках жеребца, которого вы намерены выставить на скачках в Эпсоме. С нами приехал немец, который нипочем не верит нашим словам. Будет лучше, если он услышит все, так сказать, из первых уст, то есть от вас. Тогда, быть может, он купит у меня ту норовистую кобылку, отцом которой стал ваш серый жеребец.
– Поручаю вам выступить от моего имени, – ответил Тони, отступая к лестнице, ведущей на второй этаж, к комнате для гостей, у которой уже стоял Хадженс.
– Не могу, – Джулиус понизил голос. – Я должен буду выкупить эту кобылу, поскольку имел неосторожность отдать ее под залог. А этого немца еще предстоит хорошенько обработать, и в искусстве ведения деловых переговоров вам нет равных, Бернелл. Вы можете продать королю его собственную корону, если захотите. Я уверен, что очаровательная графиня с радостью уступит вас на полчасика или около того. Кстати, мне пришла в голову великолепная мысль. Познакомьте ее с этим немцем. Весь Лондон только и говорит, что о ее красоте.
Похвалы в адрес леди Амелии, в которых он рассыпался, больно уязвили Дебору. Она видела нареченую Тони и знала, что по всем статьям проигрывает молоденькой невесте своего возлюбленного.
Тони продолжал медленно двигаться к лестнице.
– Прошу простить меня, Джулиус, но я ничем не смогу вам помочь. У меня личное и весьма неотложное дело.
– Личное? – Джулиус явно не мог взять в толк, о чем идет речь. Наконец до него дошло, что имеет в виду Тони. – О, еще бы! Личное дело! Да, да, конечно, удачи вам, милорд! – Он вернулся в бар и с порога громовым голосом объявил: – Бернелл не сможет присоединиться к нам. Медовый месяц! У мужчины в его положении найдутся более приятные дела, чем пить с нами, друзья мои.
