– Кыш, – вдруг сказал он.
– Что? – Дебора подняла на него глаза.
– Кыш. Вот что ты должна была бы сказать матронам Айлэма. Именно это я сказал бы этим склочным курицам.
Дебора засмеялась. Она живо представила, как матроны сидят кружком во время очередного сборища у баронессы и сплетничают, а она говорит им «кыш».
– В чем дело? – с шутливым недовольством воскликнул Тони. – Ты сама сказала, что вызвать их на дуэль нельзя. А «кыш» – как раз то обращение, которого они заслуживают.
– «Кыш» ужасно глупое слово.
– А они ужасно глупые женщины.
– Они важные женщины, пользующиеся большим авторитетом, – запротестовала Дебора. – Они все замужем за важными джентльменами Долины.
Замужем. Она опять произнесла слово «замужем», и оно повисло между ними.
Тони понял, что она сожалеет о случившемся, что ей неловко и обидно. Дебора попыталась отодвинуться, но он крепче прижал ее к себе.
– Я люблю тебя.
– И я люблю тебя, – ответила она, но голос ее прозвучал тускло и безжизненно – даже для нее самой.
Однако Тони не стал придираться. Вместо этого он сменил тему.
– Тебе нужно отдохнуть. Я не хочу, чтобы болезнь вернулась. Не волнуйся ни о чем и предоставь все заботы мне.
Дебора постаралась расслабиться и отогнать тревогу. То ли ей вполне удалось задуманное, то ли он был прав, сказав, что ей нужно отдохнуть, но уже через несколько минут она крепко спала.
Проснувшись, она обнаружила, что по-прежнему лежит в объятиях Тони, который, вытянув ноги и устроившись поудобнее, задумчиво смотрел в окно. Похоже, мыслями он был далеко.
И все это время он ласково обнимал ее.
Дебора дала ему понять, что проснулась.
– Я ошибалась, говоря, что ты не знаешь, что такое любовь.
Тони пошевелился, снял перчатки, накрыл ее ладонь своею, и его рука оказалась в нескольких дюймах от соблазнительных холмиков ее груди.
– Просто ты научила меня любить. Как ты себя чувствуешь?
Прекрасно сознавая, что если она сделает хотя бы одно движение, то его рука соскользнет в вырез ее платья, Дебора прошептала:
– Спасибо, уже лучше.
Казалось, прошла целая вечность с той поры, как они в последний раз занимались любовью. Она положила руку ему на колено, чувствуя, как напряглись под тонким материалом бриджей его мускулы.
Тони бережно провел пальцами по чувствительной полоске кожи над линией ее лифа.
– Ты действительно чувствуешь себя намного лучше?
Дебора лишь молча кивнула в ответ – желание горячило ей кровь и затуманивало голову. Приподнявшись, она ласково коснулась губами его подбородка.
– Дебора… – прошептал Тони.
Она провела пальцами по его бедру и ощутила нарастающее возбуждение. Внизу живота у нее сладко заныло.
– Тони… – эхом откликнулась она и нашла губами его губы. Языки их встретились, и сомнения улетели прочь. Разум отступил, особенно когда его рука нашла ее грудь. Другой рукой он приподнял ее, усаживая к себе на колени. Она раздвинула ноги, и его рука скользнула ей под юбки. Дебора принялась судорожно распутывать узел его галстука. Он целовал ее в шею, поднимаясь все выше, к ушку, а его ловкие пальцы проникли внутрь нее.
Дебора резко выпрямилась от удивления… и восторга. Он бережно погладил ее, потом еще раз. Она напрягла мышцы, неотрывно глядя ему в глаза. Тони улыбнулся, довольный собой.
– У тебя очень хорошо получается, – сумела прошептать она задыхающимся голосом.
– О, полагаю, дополнительная практика мне не помешает, – возразил он.
Дебора лишь слабо застонала в ответ. Она хотела его. Прямо сейчас. И принялась возиться с пуговицами на его бриджах, пытаясь расстегнуть их.
Снаружи, на облучке, кучер сказал что-то лакею. Тони и Дебора замерли, внезапно вспомнив, что они не одни и что от слуг их отделяет только тонкая стенка кареты. Деб поймала взгляд Тони. Он лукаво улыбнулся и поцеловал ее в ключицу, поцелуй сюда, как он прекрасно знал, всегда заставлял ее прекратить сопротивление. Она застонала.
Он закрыл ей губы поцелуем и помог раздеть себя. Мир за стенами кареты продолжал жить своей жизнью, а они забыли обо всем на свете, отдавшись страсти. Одним умелым движением он вознес ее на такие вершины блаженства, что Дебора не заметила бы, если бы экипаж окружила целая армия матрон во главе с баронессой Алодией. Она должна была любой ценой закончить то, что они начали. Тони приподнял ее и медленно опустил на себя. Оба затаили дыхание, когда он до упора вошел в нее. Дебора начала двигаться, поначалу очень медленно. Она уже знала, что ему нравится и что нравится им обоим.
Ей отчаянно не хватало вот такой близости с ним. Все остальное, что лежало между ними, казалось сейчас глупым и несущественным, значение имела только естественная и глубокая потребность ощущать его рядом, в себе. Мягкое покачивание экипажа добавляло огня к их страсти, а присутствие слуг вносило дополнительный возбуждающий оттенок.
Тони потянул лиф ее платья вниз, чтобы освободить грудь, взял ее сосок губами и поцеловал – она готова была кричать от удовольствия, содрогаясь в сладких судорогах освобождения. Через несколько мгновений он присоединился к ней. Им пришлось сдерживать стоны и крики, пряча лица на груди друг друга, а потом, когда все закончилось, они долго не могли пошевелиться.
Мало-помалу к ним вернулась способность воспринимать окружающую действительность. Дебора услышала стук копыт лошадей, шорох колес, катившихся по дороге, и негромкие голоса слуг.
Тони поймал ее взгляд и улыбнулся, по-прежнему крепко обнимая ее руками за талию. Она обессилено прижалась к нему, чувствуя себя довольной и счастливой. Он ласково погладил ее по голове.
– Помни о том, что я люблю тебя.
Дебора лишь молча кивнула в ответ. Сил говорить у нее не было. Наконец она отстранилась от него и принялась приводить в порядок одежду. Тони сунул руку в карман и сказал:
– Вот, возьми.
Перед ней покачивалась золотая цепочка с рубиновым сердечком. Казалось, благородный металл изящного украшения светился сам по себе и жил собственной жизнью.
Дорогой подарок и время, которое он выбрал для того, чтобы вернуть его ей, обесценили происходящее.
Тони мгновенно уловил перемену в ее настроении.
– Это не плата.
– Да, я понимаю. – Дебора отвела глаза.
– Тогда в чем дело? – поинтересовался Тони.
Дебора взяла украшение и неторопливо застегнула его на шее.
– Я пока еще не свыклась со своим новым положением, – ответила она, испытывая слишком противоречивые чувства, чтобы их можно было выразить словами.
