Так что вместо форменных донских чекменей они носят азиатские черкески. Вместо казенных шашек — чеченское холодное оружие. Однако ж пики, как наследие XVIII века, отцов и дедов, казаки сохраняют. Кстати, именно по ним чеченцы и отличали донцов от линейцев.
В те времена о тактических занятиях с офицерами мало кто задумывался. А вот неуемный «Боклю» начинает собирать у себя полковое офицерство «на чашку чая». И здесь за разложенной картой Кавказа ведет неспешные беседы о войне.
Обучение же полка проводит не на плацу, а вдоль чеченской границы, где стоят казачьи посты. И вот теперь от обороны, которой держались его предшественники, Яков Петрович переходит к самому энергичному наступлению. Он не спит по ночам. Рыскает с пластунами по таким диким, непроходимым местам, куда, возможно, не ступала и нога человека. Именно здесь приучает он казаков глядеть в оба. «Все заметь, — учит Бакланов, — ничего не прогляди, а тебя чтобы никто не видел».
В мелких схватках донцы изучают сноровку неприятеля. Приучаются мгновенно спешиваться. Прятать коня. Стрелять на всем скаку и скрываться в засаду. А во время боя никто не смеет покинуть рядов, даже легкораненые.
Те же, кто лишился лошадей, бьются пешие, пока не раздобудут новых. Трусливым не было места в полку. Храбрых же Бакланов осыпает деньгами, без меры и счета.
Примечательно, что верные ему чеченцы-проводники и переводчики всегда вовремя предупреждают его о замыслах горцев. А потому «Боклю» и являлся к ним, как снег на голову. И уж коль продолжали чеченцы называть его «даджал», он всячески старался укрепить их в в этой мысли.
А вот одна из многочисленных боевых историй нашего сорвиголовы. Баклановский полк стоял по укреплениям передовой Кумыкской линии (от Умахань-юрта до Старого Чир-юрта) верст на 60 по реке Сулаку. Однажды, в самое Крещенье, в укрепление Куринское (здесь помещался штаб полка) прибегает лазутчик. Он оповещает казаков, что горцы намерены напасть на станицу Старогладковскую, что на Тереке. Начальство оповещает всю линию. А на Тереке, в скрытом от посторонних глаз месте, располагается отряд — полк кабардинцев и один линейный батальон. Ему приказано не двигаться, пока чеченцы не начнут переправу.
Два дня проходят — все спокойно. На рассвете третьего прискакали пластуны Бакланова. Они успели заметить, что множество горцев прошли возле крепости и направились к Тереку. В укреплении все начеку. Отряд выступает немедленно.
Впереди «Боклю» с полком. Позади Майдель с кабардинцами. А вскоре со стороны Терека послышались глухие раскаты пушечных выстрелов. Донцы переходят на рысь. Погода в эти часы мерзкая. Погуливает волнами туман, скрывая окрестности.
Между тем чеченцы уже подъезжают к переправе. Ведет их наиб Бата (некогда служивший русским). Объезжает ряды, сулит богатую добычу. И провозглашает: «Медаль и 10 рублей тому, кто первый перескочит Терек!»
Но только чеченцы успевают спуститься к воде, как на другом берегу блеснул тревожный огонек. И в ту же секунду бухнуло ядро, прорезавшее самую середину горского воинства. Но это был всего лишь сигнал. И буквально следом грянули где-то рядом картечью скрытые до сей поры пушки. Им вторили сухие щелчки ружейных выстрелов. Горцы дрогнули.
«Назад, назад!» — кричит поздно заметивший опасность Бата. А в это время сбоку неожиданно накатывают лавой казаки. Сотня за сотней. Пружинисто, напористо, но молча. Без обычного казачьего гика. Что еще страшнее. Удары пик в густую, сгрудившуюся толпу смертоносны. Редкий случай — обезумевшие горцы покидают раненых, убитых и идут на прорыв.
Тем временем казаки, плотно окружив оторопевшее воинство, гонят его до самых гор, где благодаря быстро упавшей темноте неприятелю удается скрыться в лесных ущельях и рассеяться на горных тропах.
Изменник Бата терпит полную неудачу. В этом бою баклановцам достается много богатого оружия, в котором имелась большая нужда.
«Казак должен вооружаться на счет неприятеля» — это и был очередной ответ Бакланова на жалобы донцов, что «наши шашки много хуже чеченских».
Учебная «Седьмая сотня»
Месяца через полтора русский часовой замечает немалую партию конников. Они поспешно спускаются с гор в направлении к Горячим ключам. По немедленной тревоге две сотни баклановцев уже выносятся наперерез. Однако на третьей версте бешеной гонки донцы атакованы огромным скопищем противника, сидевшим в засаде.
Бата намерен посчитаться. А что же Бакланов? О, он теперь прекрасно изучил горские хитрости. Предусмотрительный военачальник вслед за собой уже заранее приказал двигаться учебной сотне (той самой «Седьмой») с двумя конными орудиями.
А сзади, в поддержку, опрометью несутся еще 4 роты лихих кабардинцев. За 500 шагов до противника сноровистая артиллерия снимается с передков. Орудийная прислуга мгновенно занимает свои места, и брызги картечью попадают в самую середину конной толпы.
Предусмотрительно-лукавый Бата, казалось бы, умело расставив сети, сам попадает в ловушку. В следующую минуту он яростно бросается вперед, но тотчас попадает на штыки кабардинцев. Остается одно: круто осаживая коня, он поворачивает назад, обратно. И, пронесшись под перекрестным огнем, исчезает в гуще леса. Короткое, но лихое дело — более чем удачное. Ранен один лишь казак.
Бату сменил новый наиб — Гехо. Но это мало что изменило — схватки с чеченцами продолжались. Однажды в конце октября казаки-дозорные дают знать большая партия чеченцев проскакала к Энгель-юрту. А вскоре, как подтверждение увиденного, оттуда начинают доноситься частые выстрелы. А это значит — напавшие получают несомненный отпор.
Тревожный звук сигнальной пушки — и две сотни с Баклановым во главе бросились в стремительный карьер. Путь лежит между брошенными, опустелыми аулами по отлогому покатому склону. И вдруг у одной из развалин казаки замечают конную группу. Среди наездников хорошо заметен трепещущий на ветру вышитый золотом разноцветный значок. Это значит, что здесь вместе с четырьмя сотнями чеченцев, обычно сопровождавших своего наиба, находится сам новый предводитель — Гехо. Чеченцы терпеливо поджидают своих соплеменников — основную партию горцев, что находятся в набеге.
Для донцов это нежданная, тревожная новость, поскольку их кони притомлены. Заметив баклановцев, горцы бросаются в шашки. Сам же Бакланов между тем врубается в толпу противника. Стремительно выхватывает значок и высоко поднимает его над головой. И хотя в эти считанные секунды чеченец успевает-таки ударить его шашкой по руке, отторгнутый у неприятеля знак наглядно возвещает о победе.
Поле боя вмиг пустеет. Потеря «аляма» — слишком дурное предзнаменование для только что вошедшего во власть наиба.
«Голая атака»
Бывали случаи, когда «заговоренный Боклю» (казаки верили, что это именно так и что его может поразить только особая серебряная пуля) пропадал из Куринского по нескольку дней. Но происходило это лишь в дни затишья. И именно в эти дни слухи вырастали до гигантских размеров.
