Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Последние восемнадцать лет Андропов прожил благодаря мне. Когда патологоанатомы его смотрели, то сказали, что при таком состоянии организма только я мог держать его в рабочем состоянии.
Министром здравоохранения меня сделал Горбачев. До девяностых годов мы были очень близкими друзьями, потом разошлись во мнениях.
* * *
Все разведки мира (по крайней мере, английская, американская и французская) следили за нами: что же там такого особенного, в этой Кремлевке?! Когда Андропов стал генеральным секретарем, то спросил меня: «Признайтесь, чем отличается 4-е управление от обычного?» Я ответил: «Самое главное — профилактика, ранняя диагностика и диспансеризация. Вот три фактора успеха». Каждый из почти 70 тыс. «избранных» был обязан ежегодно проходить полный медосмотр, иначе его открепляли.
Разведка разведкой, но в США в то время усомнились в том, что я — медик. Только потому, что я, кроме прочего, тогда возглавил международное движение врачей за запрещение ядерного оружия. А это уже политика. Американцы тотчас отреагировали: «Какой же он врач? Он сотрудник КГБ!» Один западный журнал даже вышел с заголовком: «Кто же вы, доктор Чазов?» В 1985 году наша международная организация была удостоена Нобелевской премии мира. На пресс-конференции в Осло при ее вручении была группа лиц, пытавшихся очернить деятельность движения. В зале был единственный советский корреспондент, представлявший наше телевидение. Он все пытался задать вопрос, который бы нам помог не только еще раз рассказать о сути нашей деятельности в 36 странах мира, но и разоблачить присутствовавших провокаторов. Председатель мероприятия, министр иностранных дел Норвегии, не давал ему слова. Тогда Новиков сам встал и пошел к микрофону. И настолько, видимо, был взволнован, что упал по дороге прямо на пол… Я увидел, что он падает, инстинктивно бросился к нему, сердце у него не работало, и стал его реанимировать: делать искусственное дыхание, массаж сердца. Следом подбежали врачи-американцы.
Эта картина в прямом эфире транслировалась на весь мир. Наши сотрудники работали в это время в США. Американские врачи, с которыми они сотрудничали, увидев телевизионную передачу, сказали им: «Ваш шеф доказал, что он не чиновник, а прекрасный врач».
* * *
… Чего только обо мне не писали и на Родине! Однажды в «лихие 90-е» в «Правде» появилась статья про то, что мы в 4-м управлении злонамеренно уничтожали всех генсеков компартии, чтобы в итоге прошел Горбачев. Потом выяснилось, что ее написал помощник Черненко, который хотел отстоять честь мундира покойного шефа. А лечил-το всех их не один я! У нас был принцип — консилиум профессоров.
На сессии Академии медицинских наук, которая проходила в это время, я объявил: «Уважаемые коллеги, здесь сидят, по моим подсчетам, 15 „врагов народа“. Вы лечили таких-то и таких-то? Лечили. Ну и что в итоге?!» Пошли выступления возмущенных академиков, заявлявших, что создается новое «дело врачей-вредителей». Сессия академии направила резкое письмо главному редактору. «Правда» потом долго извинялась.
Что с нами произошло?
Еще будучи молодым врачом, я начал изучать под руководством Александра Леонидовича Мясникова роль нервной системы в состоянии здоровья. В годы Великой Отечественной он был главным терапевтом Военно-морского флота. Возглавляя кафедру Военно-медицинской академии, вместе со своими сотрудниками изучал в блокадном Ленинграде первопричины резкого роста больных с тяжелыми формами гипертонии и пришел к выводу, что пусковым фактором часто служило состояние нервной системы.
Продолжая исследование этой проблемы у себя в Кардиологическом центре, мы не предполагали, что события 90-х годов дадут науке новый обжигающий материал. Помнится, ко мне пришли работники нашей лаборатории демографии. Пришли в растерянности:
— Ничего не в силах понять. Такого роста смертности не может быть по определению!..
* * *
Весной 1993 года я был приглашен на заседание Верховного Совета РФ, которое проводил Руслан Хасбулатов. Речь шла о ситуации, складывающейся в результате «шоковых» мер. Ряд ораторов утверждал, что они окажут благотворное влияние на общество.
Попросили выступить и меня. Я заявил, что страна может оказаться в тяжелейшем состоянии.
Один из представителей президентской команды, помнится, возразил: «Да, будут жертвы. У нас идет революция. А в революцию люди погибают. Но зато мы сохраним молодежь. Дадим ей возможности для нового расцвета».
* * *
Оглядываясь назад, с горечью констатирую: мои невеселые предположения сбылись. В 90-е годы в России смертность в возрасте от 25 до 30 лет увеличилась почти на 80 процентов. Среди погибших — цвет молодежи. Передо мной график — своеобразный мартиролог тех лет. Мрачный пик устремился вверх в 1991 году и достиг высоты в 1993-м. Затем последовало некоторое затишье. Но подошел 1998 год с его дефолтом, и — новый рывок смертности. Массовое разорение населения, безработица, потеря надежд на завтрашний день.
У нас резко увеличилась смертность от сердечно-сосудистых заболеваний. Такого феноменального скачка не знала ни одна страна мира. За десятилетие этот показатель вырос на треть: было 600 случаев на 100 тысяч человек, стало 900. Парадокс в том, что смертность больше всего коснулась молодых людей от 20 до 45–50 лет. В возрасте от 20 до 25 — подскочила на 80 процентов, от 25 до 35 — на 70. Самое страшное — когда в душе отсутствие перспектив и депрессия.
* * *
Вспоминаю поездку в Японию, куда меня пригласили на встречу нобелевских лауреатов. Состоялся интересный разговор с В. В. Леонтьевым, видным американским экономистом российского происхождения. Автор универсального метода «затраты-выпуск», ставшего аналитическим инструментом при изучении проблем экономического роста и развития, помнится, недоуменно пожимал плечами: «Что они делают там, в Кремле? Губят страну. Мы с коллегами обязательно напишем письмо Борису Ельцину о том, какими бедами чреваты нынешние события для России и ее населения.»
Не знаю, было ли такое письмо. А вот картины того времени перед глазами. Разгул организованной преступности, бандитизм, боязнь за детей и близких. Героями становятся путаны, киллеры, новоявленные нувориши.
Приближенные к государственному пирогу соревнуются между собой — кто больше утащит. Со страниц прессы исчезает упоминание о рабочем классе. Замалчиваются достижения отечественной науки.
Произошла системная катастрофа, которая прежде всего отразилась, не могла не отразиться, на демографической картине, на состоянии здоровья населения. Сегодня мы пожинаем плоды тех недальновидных шагов.
* * *
Не могу не сказать, что в 1993 году федеральные либеральные финансисты предлагали перевести здравоохранение на частный уровень. Мы, конечно, протестовали и старались способствовать сохранению в законодательстве 41-й статьи, в которой сказано, что государство отвечает за здоровье нации. И я сейчас настаиваю, чтобы это оставалось основой в борьбе за здоровье. Не саморегуляции, не общественные компании, а именно государство должно отвечать за здоровье людей.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
