Мартин явился на зов, полный наихудших предчувствий, а потому потрясение не свалило его с ног.
— Я выболтала наш пароль одному типу, — выпалила Баська без объяснений — на дипломатию не было времени. — Очень надеюсь, капитал он пока не успел свистнуть, но может все забрать хоть завтра утром. Что делать? Объяснения потом.
— Снять и перевести на другой счет, — не раздумывал Мартин, соглашаясь на объяснения потом.
— А есть другой счет?
— Нету. Есть у Иоанны. И еще у кого-нибудь есть, но только она сейчас же даст номер...
— И что дальше? Звонить приятелю?
— Отпадает. Ночным поездом выезжаю в Щецин, перехвачу любого моряка со шведского судна. Вообще любого иностранца, переправляющегося в Юстад. Всучу безобидную записку, он позвонит. Может, успеет...
— Беги, опоздаешь на поезд...
Учитывая темпы работы почты, эффект операции остался неизвестен. Баська исповедалась Мартину насчет Гавела, и оба напряженно ожидали вестей от приятеля. Павел и Донат пребывали в блаженном неведении.
Баська, неспособная к бездеятельности, маялась неясными подозрениями — трагические слова Дуткевича и ехидные инсинуации Мартина не давали ей покоя. «Те самые двое»... Какие двое? Разведывая на ощупь и осторожно обследуя разные версии, Баська попала в ресторан «Славянский». Пригласили ее давние знакомцы — автомеханик и торговец автомобильными запчастями. Встретились после долгого перерыва, начались воспоминания, выплыли общие знакомые, тут-то и зашел разговор о Франеке и Весеке. Еще щенками, несколько лет назад, Франек и Весек подавали большие надежды вырасти бандитами и головорезами, но — о диво! — ничего подобного не произошло. Хоть и бывали в их карьере с год, может, и два сомнительные шалости, однако образумились, устроились на работу. Оба стали прекрасными автомеханиками, в свое время помогали Баське справиться с ее грузовиками. А недавно вдруг исчезли с горизонта, будто камень в воду или сквозь землю провалились, никто не знает, где они. И впрямь интересно, куда вдруг подевались...
Баська осторожненько поинтересовалась, где трудились в последнее время. Оказалось, в автомастерских: один в частной, где-то на Садыбе, другой в государственной, в центре. Не отказывались и от халтуры — золотые руки, зарабатывали неплохо, только вот прошлое за ними тянулось...
— Да ведь они не сидели, — еще осторожнее закинула удочку Баська. — Я все удивлялась, как это им удалось...
— Ловкие парни, факт, — согласился один из собеседников. — А знаешь, почему не сели? Работали на Пежачека.
— Что такое Пежачек?
Знакомцы конфиденциально наклонились к ней.
— Пежачек — шеф чернорыночных телохранителей. Из его людей никто не сидит, умеет, холера, вытащить. Все шито-крыто, никаких улик. Парни на него работали уже давненько, поножовщина случалась не раз, но все сходило с рук. Пежачек до сих пор, как понадобится, подряжает на работу таких людей, что давно от темных дел откололись и в милиции не числятся. Держит их в кулаке, из прошлого много чего знает...
— Перестань молоть языком, гляди нарвешься, — предостерег второй знакомец. — Больно, нужен Басе этот Пежачек!
— Ну почему же, — запротестовала Баська. — Интересный тип. Шеф охраны, говорите? А что это такое?
— Как что такое — шеф и есть шеф. Он всему голова: блюдет порядок, учиняет при надобности мордобой, не лично, конечно, всю братву держит в руках. Без него ни тпру ни ну. Может, Франека и Весека куда отослал...
Этих сообщений хватило. В мгновение ока Баська уразумела, каким чудом выследили Вальдемара Дуткевича, и сделалось ей как-то не по себе.
На следующий день утром помчалась к Гавелу. Гавел куда-то собирался и садился в машину.
— Тебе сказано было не шляться ко мне, — раздраженно приветствовал он Баську. — Садись, не мозоль людям глаза!
Баська игнорировала упрек.
— А где Франек и Весек? — с ходу брякнула она, усаживаясь в «мерседес».
Гавел, собиравшийся включить мотор, повернулся к ней.
— Какой еще Франек, какой Весек?
— Наши помощники. Нанятый тобой персонал. Где они?
— А ты откуда дозналась про них?
— Не твое дело! Ладно, скажу, не станем же препираться попусту. Я их давно знаю. И узнала, когда выступали налетчиками. Где они?
Гавел повернул ключ и медленно тронулся.
— Кому про них натрепала?
— Сдурел? Чтоб я еще на такие темы рассусоливала? Да никому!
— И впредь держи язык за зубами... Не видывал ни Франеков, ни Весеков.
— Не видывай себе. Скажи только, где они. Кстати, я еду в Виланов.
— Куда?
— В Виланов. Подбрось меня, тебе один черт. По дороге поговорим. Ты их не видел, я тоже. Где они?
— А мне откуда знать, — окрысился, помолчав, Гавел. — На кой они тебе сдались?
— Если милиция их разыщет, догадываешься, чем может кончиться?
— Зачем они милиции? Милиции делать больше нечего, только этих дурней искать? Или шельмы валютные донесли?
Баська оторопела. Гавел проявлял непонятную тупость.
— Тебе, недоумку, все еще невдомек, что они убрали Вальдемара? Чей-то приказ выполняли! Вальдемар их узнал! Ты отослал бандитов подальше или утопил в глиняном карьере?
Гавел едва не проехал на красный свет, с визгом затормозил в последнюю минуту.
— Совсем ума лишилась?!
— А ты что, не знал? Не допер? Плетешь мне тут ерунду, Вальдемар, мол, подкачал, больно скоро его обнаружили! Уж не знаю, кто тут подкачал!..
Гавел отмалчивался довольно долго.
— Да говори же! — злилась Баська. — Надо что-то делать! Где они?!
Гавел продолжал молчать.
— Сам хотел бы знать, — буркнул он наконец. — Я все диву давался, куда парни смылись. А ты откуда такая осведомленная?
— Прикинула так и сяк. И нанимателя обнаружила.
— Ну и кто?
— Я про такие дела молчок. От тебя бы услышать хоть что. Ты их знаешь, а я несколько лет не видела. Если милиция найдет...
— Перестань со своей милицией! — разозлился Гавел. — Зачем тебе знать, где они, башку им свернешь или как? Мне сдается, в этом деле они рук не пачкали, и тебе мой добрый совет — закрыть тему! Была там?! Видела их?! Ну так вот, заткнись, сиди тихо и помалкивай!
— Я-то могу и помолчать, почему бы нет. А тебе советую поразмыслить.
— Поразмыслю, не твоего ума дело. И сделаю как надо. Вылезай, твой Виланов, мне прямо, спешу...
* * *
Я молча обдумывала эту жутковатую исповедь. Усталая Баська закурила очередную сигарету, прислонилась головой к стеклу и понуро уставилась на асфальтовый каток, который одиноко торчал на обочине мостовой. История выглядела безнадежной.
