Годрик нахмурился, чувствуя явную неловкость из-за необходимости представить их.
– Сейчас же вернись в свою комнату!
Резкий тон его голоса заставил обеих женщин вздрогнуть.
– Но, Годрик… – начала Эванджелина с мелодичным французским акцентом.
Эмили была благодарна, что ей не надо обмениваться любезностями с этой женщиной. Ей хотелось вышвырнуть ее в ближайшее окно, предпочтительно в то, что выходит на розовый куст с шипами. Это хорошенько подпортит ее идеальный внешний вид.
Эванджелина положила на его руку свою ладонь с идеальным маникюром.
– Я как раз искала, чем бы себя развлечь. Годрик, ты уверен, что не присоединишься ко мне?
Он протянул другую руку Эмили.
– У меня дела. Остальная компания в гостиной. Я так полагаю, ты ищешь их. – Его слова прозвучали как приказ.
Но Эванджелина проигнорировала это повеление.
– Ты ведь не бросишь меня тем волкам, которых называешь друзьями?
Эмили едва не оскалилась.
– Волки? Эти четверо парней внизу самые благородные и доброжелательные люди во всей Англии. Не смейте оскорблять их. – Девушка со злобой произнесла свою речь в надежде, что Эванджелина замрет на месте.
Но та вместо этого рассмеялась.
– Я пошутила. – Злобный огонек в ее глазах противоречил ее словам. Она снова повернулась к Годрику. – Где ты нашел такое приятное наивное создание, Годрик? Дети могут быть столь милы, когда неправильно понимают что-то.
Дети? Эмили закипела от негодования. Если бы здесь не стоял Годрик, она могла бы и правда поступить по-детски… например, повыдергивать этой женщине волосы, локон за проклятым локоном.
Годрик спас Эмили от дальнейшего затруднительного положения.
– Прошу нас простить. – Это выглядело скорее не как спасение, а как трусливый побег.
Уже в своей комнате, находясь в безопасности, девушка отстранилась от него.
– Почему ты не защитил меня? Почему не… сделал что-нибудь? – Эмили сдержалась, чтобы не закричать на него. Бездействие Годрика выглядело как предательство.
Он сидел на краю кровати, пока она расхаживала по комнате.
– Больше всего мне хотелось обнять тебя и слегка поцеловать в доказательство того, что ты моя женщина.
Эмили бросило в жар от этой мысли.
– Тогда почему ты не поступил так?
Герцог казался смущенным.
– Потому что она стала бы ревновать, а когда она это делает, страдают люди, моя дорогая.
– То есть, ты говоришь, что хочешь защитить меня? – Забавно было слышать это от человека, который испортил ее репутацию.
Губы Годрика дрогнули, но он продолжил:
– Мне не хочется, чтобы она пошла к судье и рассказала, будто я тайком удерживаю тебя. Особенно до того, как я еще раз нанесу визит твоему дяде. Из-за этого Бланкеншип может нагрянуть на наши головы.
– Она, естественно, не знает, почему я здесь.
– В настоящее время – нет, но она умная и не исключено, что догадается. Тебе лучше избегать ее.
Эмили знала, опасно рассказывать о своих истинных чувствах, однако все равно сделала это:
– Годрик, меня больше не волнует моя репутация. Меня волнуешь ты.
Он обнял ее за талию. Девушка, уступив, прижалась к нему. Герцог нежно и дразня поцеловал ее шею.
– Ты действительно так считаешь? – Его дыхание шевелило ее волосы.
– Да. Меня не волнует, что она обо мне думает.
Крепче обняв Эмили, Годрик наклонил голову, прикоснувшись своим лбом к ее.
– Нет, маленькая лисичка, я имел в виду, ты действительно считаешь, что тебя волную только я?
– Конечно, это так. – Щеки девушки горели. Она призналась в том однажды, в полусне, но сейчас все по-другому. Она не была ослеплена страстью. Ее сердце открыто и волнуется о том, чтобы он ответил на ее любовь взаимностью.
Годрик опустил руки на поясницу Эмили, прижимая девушку еще ближе к себе. Он поцеловал уголок ее рта, затем кончик носа и подбородок.
– Ты любишь меня, Эмили? – Он еще крепче прижал ее, удовольствие от его прикосновения пробудило в ней желание.
– Я…
– Ответь на мой вопрос. – Это напоминало скорее сладострастный ропот, чем принуждение.
Эмили вздрогнула.
– Да. Да, я люблю тебя!
Приятное удивление отразилось в изумрудных глазах Годрика. Он был волшебником, наложившим любовное заклинание на ее сердце, похитившим ее душу своими медовыми поцелуями и мечтательным шепотом.
Подняв ее подбородок, Годрик внимательно посмотрел ей в глаза.
– Тогда расслабься. Пока ты любишь меня, тебе не нужно беспокоиться ни о какой другой женщине. Понимаешь?
– Да.
Но она не понимала. Он не признался ей в любви, однако пообещал быть верным до тех пор, пока она его любит… Что, черт возьми, все это значит? Может ли она доверять слову бунтаря?
Герцог отпустил ее и направился к двери.
– Я пришлю Либбу наверх, чтобы она приготовила тебе ванну.
– Годрик… – Эмили не следовало заговаривать с ним. Она не смогла скрыть своего разочарования.
Он остановился, рука лежала на дверной ручке. Затем оглянулся на девушку.
– Ты любишь меня? – Господи, в устах Эмили это прозвучало так жалостливо.
Приятное, довольное выражение лица мужчины потухло.
– Эмили… – Ее имя сорвалось с его губ, как тяжелый вздох. – Для меня это непростой вопрос.
«Я не должна плакать… Я не заплачу». Она попыталась напомнить себе, что этот человек похитил ее и соблазнил. Надо сконцентрироваться на темных воспоминаниях, иначе боль в ее сердце подавит каждый ее вздох.
– Ты требуешь от меня ответа, а сам не можешь ничего сказать мне?
Когда он не ответил, она бросилась к нему и начала целовать. Эмили сжала в руке его шейный платок и потянула вниз, чтобы лучше достать до губ мужчины.
Прижав Годрика к двери, она овладела его удивленно открытым ртом. Обидно, что он не любил ее, но она не могла ничего поделать со своей любовью к нему. Будь что будет, она по-настоящему глубоко любила Годрика Сен-Лорана.
Эмили оборвала поцелуй и отвернулась, затем немного отстранилась. Скрипнула половица, когда он сделал шаг ей навстречу, но дальше не пошел. Эмили бессильно опустила голову и уставилась в одну точку на полу, пока ждала, что он скажет или сделает.
– Ты… ты мне нравишься, очень.
А потом он ушел, забрав ее сердце с собой. И она понимала с мучительной уверенностью, что никогда не сможет вернуть его обратно.
