— Да я не об этом говорю! Я люблю Корина. Я бы и жизнь отдал за него. Но я не могу больше видеть, как этот змей уничтожает то, что еще осталось от Корина! Потроха Билайри, Порион! Ты же не станешь меня уверять, будто эта великая дружба между ними естественна? Как ты можешь каждый вечер спокойно смотреть, как эта беспородная шавка крутится на месте Тобина…
— Опять Тобин, да? — Порион пытливо глянул на него. — Почему это имя постоянно срывается с твоих губ, мой лорд?
Калиэль похолодел. С детства Порион был его учителем боевого мастерства, другом и добрым наставником, но теперь он смотрел на него с таким же недоверием, как недавно Корин.
— Просто все это очень странно, Порион. Вот и все, что я пытаюсь сказать.
— Времена меняются, парень. И люди меняются. Но корона есть корона, а долг есть долг. Ты уже достаточно взрослый, чтобы понимать это.
— То есть, по-твоему, я должен помалкивать и позволять лорду Нирину делать, что ему вздумается?
— Король сам избирает себе советника. Лучшее, что ты можешь сделать, — это всегда быть рядом с ним. Можешь ты посмотреть мне в глаза и поклясться в верности королю?
Калиэль твердо и спокойно встретил взгляд старого воина.
— Клянусь Великим Пламенем и всей Четверкой, я служу Корину как моему другу и королю.
Порион капнул еще немного жира на ножны.
— Я тебе верю, но в окружении короля есть люди, которые думают иначе.
— Ты о Нирине? Я знаю. Мориэль постоянно путается у меня под ногами, шпионит и доносит ему. А он может выдумать любую небылицу и солжет не моргнув глазом. Но я не сделал ничего такого, чего следовало бы стыдиться.
Порион пожал плечами.
— И все равно, будь осторожнее, мальчик. Вот и все, что я хочу сказать.
* * *
Этот разговор, в котором прозвучал намек на угрозу, расстроил Калиэля даже сильнее, чем спор с Корином, и не только потому, что старый наставник усомнился в его преданности. Ему не хотелось возвращаться в свою комнату, слишком похожую на отсыревшую усыпальницу. Он вышел наружу и поднялся на зубчатую стену крепости, молча переживая события вечера.
Предостережение Пориона глубоко ранило его — ведь в глубине души Калиэль действительно ощущал себя предателем. Но и его страх за Корина был совершенно искренним. Теперь же ему казалось, что и Пориона проклятый чародей тоже сумел победить. Получалось, будто Калиэль и Лута — единственные, кто видит, как с каждым днем Корин все больше ослабевает под влиянием Нирина.
Пройдясь по стене, он снова спустился во двор, к колодцу, чтобы напиться воды, и все думал о том, что же ему делать. И хотя ему ужасно хотелось подкрасться к Нирину ночью и прирезать чародея во сне, это вряд ли можно было считать серьезным планом.
Он еще стоял у колодца, когда услышал звук открываемой двери. Калиэль повернул голову — и тут же торопливо присел, прячась за невысокой стенкой колодца. Он увидел Мориэля, и не одного, а с капитаном Гончих, высоким человеком по имени Сенеус. Они остановились в тени кузнечного навеса. Мориэль боязливо огляделся по сторонам, потом достал из-за пояса кошелек и отдал его капитану.
— Расставь своих людей на всех дорогах и отправь кого-нибудь за ним следом, когда он уедет.
— Я свое дело знаю! — огрызнулся Сенеус. — Как тебе известно, я охотился на волшебников. А уж с этим никаких хлопот не будет. — Он взвесил кошелек на руке, потом открыл его. — Добавить бы золотишка. Мне надо задобрить Астеллуса.
— Тут хватит на любые пожертвования, — ответил Мориэль. — А с чего это вдруг почитатель Сакора так заботится о благословении покровителя путников? Ладно, не горюй, мой хозяин даст тебе еще, когда привезешь назад письмо короля. Иди исполняй свой долг.
Калиэль чуть не задохнулся, когда ему стал ясен смысл подслушанного разговора. Единственным человеком в крепости, кто находился под покровительством Астеллуса, был герольд Тобина.
Дождавшись, пока заговорщики уйдут, Калиэль осторожно прокрался в свою комнату. Он быстро надел кольчугу, поверх нее — простую тунику и плащ, взял меч. Он не позволил себе задержаться даже на мгновение, проходя мимо двери комнаты Корина или у того поворота коридора, что вел к спальне Луты.
Вместо того он прокрался через темный двор к двери, что вела в кухню и к комнатам за ней. Именно там ночевал герольд. Комнат было несколько, но лишь перед одной стояла в коридоре пара башмаков.
Калиэль осторожно поскребся в дверь, следя за тем, чтобы его не услышали стражи. Герольд вышел почти сразу — он зевал, длинные золотистые волосы свободно падали на плечи.
— Что, уже рассвет?
Он изумленно вытаращил глаза, когда Калиэль втолкнул его обратно в комнату и закрыл дверь.
— Лорд Калиэль, что ты здесь делаешь?
— Король Корин уже отдал тебе письмо, которое нужно доставить принцу Тобину?
— Ты знаешь, что я не могу сказать тебе этого, мой лорд.
— Я пришел как друг. Враги готовы ценой твоей жизни не допустить, чтобы письмо дошло по назначению. Я намерен прямо сейчас скакать в Атийон. Я сам доставлю письмо, а ты можешь отправиться другой дорогой. Клянусь покровителем путников и всей Великой Четверкой, это чистая правда.
— Я не могу, мой лорд, даже если речь идет о моей жизни.
Калиэль, расстроенный, потер подбородок.
— Письмо пропадет. Ты ведь уже ранен. Ты не сможешь выстоять перед людьми, которых посылают за тобой.
Гонец улыбнулся и поднял перевязанную руку.
— Видишь, герольда не так-то просто застать врасплох. Разбойников было двадцать, но я прибыл сюда живым и доставил письмо. Кроме того, я знаю много дорог, так что спасибо за предупреждение.
— За тобой будут следить с того момента, как ты выедешь за ворота. И среди преследователей, скорее всего, будет кто-нибудь из волшебников.
— Что ж, и за это спасибо, мой лорд, я тебе очень благодарен. Но мой долг священен. Я не могу исполнить твою просьбу.
Калиэль покачал головой: ему хотелось вышибить дух из герольда ради его же собственного блага, и в то же время он восхищался его храбростью.
— Ты будешь мертв еще до завтрашнего заката.
— Только Астеллус вправе решать, мой лорд.
— Ладно, надеюсь, твой бог любит тебя. Ты никому не расскажешь о нашем разговоре?
Герольд поклонился.
— Тебя здесь не было, мой лорд.
Предоставив гонца его собственной судьбе, Калиэль снова вышел во двор и остановился возле узких боковых ворот, что выводили в сторону моря. Наемники Мориэля не могли еще успеть устроить засаду, а когда устроят — будут ждать герольда со светлой косой. Если он поторопится, то может успеть…
Нападения извне никто не ждал, поэтому стража крепости была не слишком внимательна. Калиэль осторожно проскользнул в ворота и пошел по каменистой тропе вдоль утесов. Дойдя до сторожевой заставы, он незаметно увел лошадь. Вскочив в седло, Калиэль улыбнулся и с мрачным удовлетворением представил, что скажут офицеры Гончих, когда он вернется…
