Воспитание такого человека может происходить только в семье, так как:
– только в семье возможно получить хорошее соотношение людей разного возраста на одного ребенка – обязательное условие для действенного воспитательного процесса (в отличие от детских учреждений);
– только в семье возможно создать новый мир, отличный и особый от остального мира, – необходимое условие для создания нестандартной личности, Человека, не похожего на других (естественно, в хорошем смысле);
– только в семье существуют серьезнейшие предпосылки создания доброй атмосферы вокруг ребенка, лелеяния в нем добрых качеств».
Какая категоричность! «Ясно, что…», «Только в семье…» Но добрые качества действительно требуют кропотливого, нежного внимания – должны быть взлелеяны как редкостный цветок.
А если посмотреть на вещи реально: насколько способна нынешняя мать осуществлять этот кропотливый труд?
Приведу несколько выдержек из дневника молодой матери. Когда родился ее первенец, ей не исполнилось и 20 лет. Желанный ребенок, благополучная семья, скромные средства, зато вполне сносные бытовые условия. С житейскими заботами справляются сами, без помощников.
Почти со дня рождения сына мама ведет дневник. Она описывает разные события из жизни малыша, его проказы, свои трудности и находки, следит за изменениями и в нем, и в себе. Мне удалось уговорить молодую маму дать несколько выдержек из ее дневника в мою книгу. Я выбрала те места, которые касаются отношений ребенка с окружающими и прежде всего с матерью.
В начале каждой записи указываются страницы дневника и возраст ребенка. И то и другое нам еще пригодится.
С. 12. Петру 25 дней.
…Особенно интересно наблюдать за его личиком. Запомнился мне один интересный эпизод. Стояли мы с Петруней у окна. Он у меня на руках лежит спокойно, не спит, я то на него, то в окно посмотрю. И вот загляделась я на улицу, долго туда смотрела, потом взглянула на Петра. Он на меня посмотрел внимательно-внимательно, серьезно-серьезно, потом отвел глаза в сторону и также стал внимательно разглядывать что-то на стене и тихонько вздохнул.
Это было так выразительно – я в тот момент поверила, что Петруня мне хотел сказать: «Мама, я же хочу поговорить с тобой, а ты все в окно смотришь… ну, как хочешь, я могу смотреть, конечно, и в стену…» – а своим вздохом как будто добавил про себя: «Знала бы, как обидно…»
С. 63. 1 мес.
Ночью спали плохо; он тихонько капризничал, не кричал, но спал беспокойно… А утром часов в 8 что-то разволновался. Я его развернула, прижала к себе, убаюкиваю, а он не успокаивается, начал кричать. Я ему спокойно начинаю говорить: «Петруша, Петрунюшка, милый, ну не надо…» (а внутри совсем не спокойна: рано еще – папу разбудит). А он не успокаивается. Я меняю ему положение: то вертикально держу, то на животик кладу… – кричит; начинаю качать – все сильнее-сильнее, у него захватывает дух, но бедный Петр кричит еще громче… Я начинаю кружиться с ним по комнате, все больше злюсь, что он не успокаивается, мне хочется кричать: «Ну что ж ты орешь-то?!»… Вдруг я прихожу в себя: «Боже мой, что же я делаю!.. Ему, малышу моему, плохо, он помощи просит; сдерживался сначала, а не выдержал, значит, так больно ему! Родной мой, маленький мой!..» Встал Коля (папа. – Л. Н.), взял у меня Петрушу, тот стал затихать…
Я подошла к окну, слезы текут по лицу, все думаю про себя: «Петрунюшка, маленький мой, прости свою маму нехорошую, глупую… Я просто не выспалась, устала, прости, ладно?..»
Более или менее успокоившись, я беру Петруню, затихшего у папы, к себе на руки, смотрю на него, и он… улыбается мне, хотя на глазенках застыли слезы… Простил…
С. 70. 3,5 мес.
В то время когда Петруша не спит, а я или стираю, или готовлю еду, или убираю, он разговаривает сам с собой – гулит – и через некоторое время «зовет» меня, да, да, зовет: не кричит, а просит: «А-а» Я стараюсь к нему сразу подходить, когда он так хорошо просит, мы с ним «болтаем» с минутку, а потом он опять может некоторое время лежать один. Когда я к нему подхожу, он очень радуется и после нашего разговора как бы «заряжается» еще ненамного и лежит – не плачет.
С. 108. 5,5 мес.
Петруша всегда спокоен (если не хочет спать, есть…), когда я делаю какие-нибудь дела, находясь с ним в одной комнате: глажу, зашиваю, вяжу, убираю… Ему надо меня видеть, и даже не видеть, а чувствовать, что я рядом. Может он лежать и один в комнате, когда занят каким-нибудь «исследованием», и довольно долго. Не шумит, не кричит, но когда я захожу в комнату, то уже не отпустит и очень расстроится, если я сразу уйду. Поэтому я несколько минут с ним поиграю, займу чем-нибудь или беру к себе на руки, и мы идем делать разные дела вместе: моем посуду, развешиваем белье… Интересно, что во время этих дел Петруня сидит у меня на руках (точнее, на одной руке) довольно спокойно (вроде бы понимает, что мы с ним заняты делом, а не игрой) и перестает хныкать и плакать. Так «помогать» маме ему нравится.
Конечно, от такой его «помощи» ничего быстрее не делается, скорее, наоборот, но зато мы оба с ним спокойны (он не плачет, и я не волнуюсь), а потом: делать все вместе намного приятнее и интереснее, чем одному.
С. 204. 1 г. 2 мес.
Сейчас мало времени для того, чтобы писать: нам выделили участок, и теперь мы много занимаемся приготовлением земли к посадке и самой посадкой. От меня с Петром нашему папе, конечно, помощи почти никакой, но мы изо всех сил стараемся если не помочь папе, то хотя бы не давать ему унывать в одиночестве. Поэтому, как только папа собирается в огород, мы тоже надеваем рабочую одежду и отправляемся с ним.
Сегодня Петруня мало нам мешал. Играл на полянке, которая находится метрах в 15 от нашего участка, поглядывал в нашу сторону и занимался травой, веточками, цветами, камешками, землей… Интересно, что когда мы, родители, ему были нужны (или он соскучился, или одному надоело, или хотел уже есть или спать), он не плакал, не кричал, а упрямо и очень упорно топал до нас, перебираясь через все ямы и ухабы, где надо – сползая, влезая и переползая, и только когда находился метрах в 1,5–2, протягивал ко мне ручки и звал – ну как такого труженика не подхватить и не похвалить!
С. 208. 1 г. 3 мес.
Собралась стирать уже вечером, когда Петруня стал похныкивать – захотел спать. Я не могла бросить стирку (вода бы остыла), а так как Петруша всё лез ко мне, решила и его занять этим делом. Я стирала и клала вещи на край ванны, а Петруню попросила перекладывать их в тазик, стоящий на полу. Он так и стал делать (белье было мелкое, и ему было удобно справляться с ним). Потом попросила, чтобы Петр из тазика подавал мне его для полоскания. Здесь я уже за ним не успевала, и он стал думать, что делать дальше. Прополосканное, отжатое белье, которое я опять клала на край ванны, Петр стал сам складывать в тазик.
