– Разрешаю, Василий. Он скоро вернётся. – Женщина-врач снова строго посмотрела на Климова. – Если не хотите ждать здесь, можете пройти в мой кабинет.
– А чайком угостите? – Климов не терялся.
– Вася, остаёшься развлекать эту милую девушку! – приняв неожиданное для себя решение, бросил Суханов подчинённому и посмотрел на дежурную сестру: – А вы, как Сазонов вернётся, позовите меня.
Под удивлёнными взглядами Климова и чернявой медсестры подполковник направился по коридору следом за хозяйкой отделения.
– Чаю хотите? – попыталась вернуть капитану-спецназовцу чувство реальности дежурная медсестра. – Я могу вам заварить.
– Спасибо… Не нужно… Скажите, а Юлия Сергеевна часто к себе в кабинет кого-то на чай приглашает? – посмотрел на неё широко открытыми глазами Климов.
– Да нет, не часто, – пожала плечами медсестра.
– А меня ни разу и не приглашала. А я у неё ещё в Саратове лежал после первой чеченской… И здесь успел… Кстати, меня Васей зовут…
– Я знаю…
Юлия Сергеевна уверенным шагом вошла в свой кабинет и села за рабочий стол. Суханов прошёл и по-хозяйски без лишних слов поставил стул прямо напротив так, чтобы смотреть в лицо, – ему хотелось видеть её глаза. И тоже сел.
– Могу предложить кофе или чаю, – чуть улыбнувшись краями губ его такой самоуверенности, сказала Юлия Сергеевна.
Суханов выбрал чай. Хозяйка кабинета неспешно поднялась, достала из тумбочки заварку и чашки, потом включила электрочайник. Он следил за ней глазами.
– У меня чай только в пакетиках, – сообщила Юля.
– Подойдёт.
Суханов пил горячий чай и ждал, что разговор начнёт она. Но Юля молча подносила чашечку к губам, сосредоточив взгляд на одной точке на столе. А он не знал, как и с чего начать разговор. И все шутки, как назло, вылетели из головы.
А Юля, казалось, совсем забыла о присутствии в кабинете постороннего человека.
– Юлия Сергеевна, – тихо позвал Суханов.
– Что? – Она подняла взгляд и, не мигая, посмотрела в глаза своими усталыми глазами. И снова Суханову показалось, что он увидел в них грусть.
– У вас была тяжёлая ночь? – спросил он.
– Непростая, – тихо ответила Юля и вздохнула, медленно отводя взор.
– У нас тоже. – Он не отрывал глаз от её лица.
– Будем надеяться, что нам дадут по ордену! – грустно улыбнулась хозяйка кабинета.
– Ага, дадут, если догонят, – тоже улыбнулся Суханов. – А нам с вами не мешало бы подумать, как сегодня стресс снять.
– У вас есть предложение? – Она смотрела на него уже с интересом.
– Причём очень оригинальное. – Ему нравилось смотреть в эти глаза. – Давайте напьёмся!
– Напьёмся? Смело! – удивление лишь мелькнуло в её взгляде. – А как вас зовут, Суханов?
– Александром.
– Александром?.. – Изумление и растерянность застыли в её больших карих глазах.
– Что с вами, Юлия Сергеевна? – Такая реакция сидящей напротив женщины взволновала его. – Что случилось?
– Нет… Всё нормально. – Она опустила взгляд и закрыла лицо рукой. Потом снова посмотрела на гостя. – Ну что ж, Александр, я не против. Стресс мы обязательно сегодня снимем. Но не здесь.
– А где? – осторожно поинтересовался Суханов.
– Через час я освобожусь. У вас как со временем?
– Свободен до завтрашнего утра.
– Ну так много времени нам не потребуется. Обещаю составить вам компанию лишь до вечера. Посидим где-нибудь.
Суханов промолчал. Его уже тянуло к этой женщине. Зацепила его чем-то докторша: взглядом красивых глаз или скупой строгой улыбкой? А может, голосом? Или своей загадочностью?
– Почему вы на меня так смотрите? – этим вопросом Юлия Сергеевна прервала ход мысли Александра.
– Нравитесь! – набравшись смелости, выдохнул Суханов.
– Бросьте. Вы, мужчины, не любите сильных женщин. – Улыбка докторши показалась спецназовцу лукавой и даже обидной.
– Вы же меня совсем не знаете, а так уверенно говорите! – Это было сказано с лёгким вызовом.
– Так расскажите о себе, – просто предложила Юля. А Суханов растерялся.
– А что рассказывать?
– Ну, например, вы женаты?
– Ах вон что!.. – Суханов постарался скрыть горькую усмешку и кивнул головой, словно намеревался боднуть сидящую через стол женщину. А потом без утайки стал рассказывать, как после училища женился по любви, как радовался рождению сына-первенца, как не сложилась его семейная жизнь: жена ушла через пять лет после свадьбы.
– Она у меня хорошая, вы не думайте, – говорил про свою бывшую половину офицер-спецназовец. – Только городская, привыкла к той жизни, а мы всё кочевали по военным городкам без собственной квартиры. Тяжело было ей. А она у меня красивая. Запал на неё один проверяющий из столицы. И увёз. Я тогда в командировке в «горячей точке» был. Не удержал. Потом узнавал: вроде бы хорошо им там с сыном. Она ещё одного ребёнка родила. – Суханов, задумавшись, замолчал.
Юля тоже молчала, глядя на гостя немигающими глазами.
Стук в дверь разорвал объединившую так неожиданно двух одиноких людей тишину.
– Юля Сергевна, – в приоткрывшемся дверном проёме показалась чернявая головка дежурной сестры, – извините, там Сазонов пришёл. Товарищ подполковник просил его позвать, когда…
– Спасибо, Леночка, – начальница доброй материнской улыбкой одарила подчинённую. – Иди.
– Я подожду вас у КПП, – сказал Суханов, когда за медсестрой закрылась дверь…
– Можно я возьму тебя под руку? – тихо спросила Юлия Сергеевна, когда они уже достаточно далеко отошли от госпиталя.
– Конечно, Юля. – Суханов с готовностью подал свою крепкую руку. Ему понравилось, что Юля без ненужных комплексов перешла на «ты». Ещё ему вдруг показалось, что он знает эту интересную, умную женщину уже много-много лет.
Не спеша они шли по тротуару, оставив позади автобусную остановку. Клонящийся к закату день выдался чудесным, солнце уже не палило, лишь мягко лаская теплом, и было приято идти вот так – молча…
2011
Лётные традиции
По прибытии в Моздок экипажи майора Иванова разместили вместе с другими экипажами в одной из школ недалеко от вокзала. У детей начались летние каникулы.
Экипажи Иванова расположились в бывшем классе истории на третьем этаже, вместо парт в котором стояло двенадцать железных кроватей, накрытых старыми солдатскими одеялами. Из-под этих одеял подушки и матрасы, набитые влажной соломой, источали запах сеновала и старого бабушкиного сундука. Постельное бельё непонятного бледно-серого цвета имело такой заношенный вид, что штурман звена печально пошутил:
