— Отлично, вы меня нашли. Я думаю, мы уже достаточно долго докучаем мисс Доннегал, не так ли? Нам обоим пора удалиться.
— Но вы…
Взгляд графа был устремлен на дверь, из которой только что вышел Рейли.
— Но ведь это спальня Бренны.
— Да, — согласилась Бренна, прежде чем Рейли успел вставить слово и сделать свою неизбежную могилу глубже, — это так. Доктор Стэнтон помог мне решить небольшое затруднение.
Лорд Гленденинг переводил взгляд с Рейли на Бренну и наоборот.
— В твоей спальне? — поразился он.
— Совершенно верно, — сказала Бренна, отлепляясь от стены и делая шаг вперед. При этом она расправила грудь и плечи с самым воинственным видом, чтобы показать, что скрывать ей нечего. — Это было очень личное дело. Медицинская проблема.
Черные брови графа сошлись в одну линию.
— Ты больна? — спросил он. — Ты не выглядишь больной.
Это было сущей правдой. Бренне и самой казалось, что никогда в жизни она не чувствовала себя более здоровой, принимая во внимание то, как она провела ночь и утро. И все же она упорствовала и продолжала излагать свою версию:
— Понимаешь ли, это медицинская проблема, но так просто ее не увидишь.
Однако лорд Гленденинг не принял ее объяснения. Он мрачно взирал на нее.
— Ты говоришь, будто хорошо разбираешься в медицине, — бросил он ей укоризненно, — и все же тебе пришлось просить этого типа прийти и поставить тебе диагноз?
Она кивнула:
— Видишь ли… Я сама не могла добраться до этого места.
Должно быть, это было ее ошибкой, потому что граф взорвался:
— И что, черт возьми, это за такое место?
Однако Рейли остался невозмутимым.
— Успокойтесь, старина, — сказал он. — Это всего лишь родинка. Ничего особенного. Мисс Доннегал была права, что пожелала проконсультироваться с профессионалом. Иногда такие родинки могут перерасти во что-нибудь опасное. Хотя в ее случае эта родинка абсолютно безобидна. Слава Богу, безобидна.
— И где же эта родинка? — добивался граф.
— Право, милорд, — непритворно покраснев, произнесла Бренна.
Но граф остался совершенно нечувствителен к ее женской стыдливости.
— Но, Бренна, — воскликнул он, — что прикажешь мне думать? Ты говоришь, что этого малого здесь нет, а он выходит из твоей спальни! Хотелось бы мне знать, что сказал бы об этом преподобный Маршалл?
— А мне хотелось бы услышать, что сказал бы преподобный Маршалл о твоем пребывании в этом коттедже. Ты тут стоишь да еще обвиняешь меня бог знает в чем!
Гнев Бренны был столь же неподдельным, как и ее румянец.
— Право, милорд, мне кажется, вы оскорбили меня всеми мыслимыми и немыслимыми способами. А теперь будьте любезны удалиться.
Гленденинг помрачнел. Он и не скрывал своего неудовольствия.
— Я уйду, — сказал он мрачно, — если он уйдет.
При слове «он» граф с мрачным видом кивнул в сторону Рейли.
Рейли извлек свою шляпу из кармана плаща, куда он засунул ее, и попытался расправить этот вконец испорченный и помятый предмет туалета, хотя Бренна подумала, что ему никогда не удастся придать ей прежний вид.
— Прекрасно, — согласился он. — Мисс Доннегал, как всегда, встреча с вами была удовольствием. Я уверен, что скоро мы увидимся снова. Я надеюсь на это.
Бренна едва слышно пробормотала:
— Да, конечно. Очень скоро.
Гленденингу, мрачно и подозрительно созерцавшему их, Рейли сказал:
— Милорд, если вы готовы…
— Я готов, — ответил граф.
Бренна проводила мужчин до двери. Рейли вывел свою лошадь из конюшни. Бренна надеялась, что лорд Гленденинг не обратит внимания на то, что доктор, утверждавший, что нанес краткий профессиональный визит, позаботился расседлать свою лошадь.
Закрыв за ними дверь и вернувшись в свою комету, она в ужасе уставилась на беспорядок, изобличавший ее грехи, и тут заметила забытую Рейли медицинскую сумку.
Подняв ее, она уже направилась было к двери, чтобы окликнуть его, но, сделав неловкое движение, она выронила книгу, выпавшую из наружного кармана сумки. Это был дневник, и открылся он на странице, где, охватив ее беглым взглядом, она заметила свое имя.
Бренна с любопытством начала листать дневник и тотчас же осознала, что это весьма интимный документ Рейли Стэнтона.
Страница, непреодолимо притягивавшая ее взгляд, содержала следующий пассаж: «Прошлой ночью не сумел спасти человека.
Был опозорен амазонкой в мужских штанах в глазах всей деревни.
Имя амазонки Бренна, но она не похожа ни на одну из известных мне Бренн».
Пробежав это глазами, она, разумеется, тотчас же забыла о том, что собиралась окликнуть Рейли и отдать ему его сумку, а вместо этого села на пол и принялась читать.
Глава 22
— Господи помилуй, Стиллуорт! — Чарлз Абернати Пирсон Третий вынул изо рта сигару и воззрился на друга: — Что это у тебя на голове?
Рука Рейли взметнулась кверху, чтобы прикрыть позорящий его головной убор. И тут он вспомнил — он ведь смял свою многострадальную шляпу, спеша на помощь Бренне, убедившись в неблаговидном поведении графа Гленденинга.
Он тотчас же снял с головы это неприличное украшение и сказал:
— Покорнейше прошу вас, джентльмены, не забывать что вы не в Лондоне. Здесь всем наплевать на то, кто как выглядит.
Сент-Джон Кристофер Флеминг Шелли издал горестное восклицание при виде того, до какого низкого состояния докатился его старый друг.
— Черт бы тебя побрал, Стиллуорт! — воскликнул он. — Неужели ты забыл все, чему я так долго обучал тебя? Не имеет ни малейшего значения, если окружающие не обращают внимания на твой внешний вид. Имеет значение то, что ты всегда должен выглядеть достойно. А ты, о Боже мой!
Граф, следовавший за Рейли, в то время как первые двое входили в огромный и величественный холл, сделал шаг вперед и, оглядев себя, спросил с недовольным видом:
— А как выгляжу я?
Рейли бросил многозначительный взгляд на своих друзей и сказал:
— Пожалуйста, воздержитесь от замечаний по поводу внешнего вида его сиятельства. Уверяю вас, что он одет в соответствии с требованиями моды горцев.
Пирсон и Шелли обменялись изумленными взглядами.
— Всего четыре месяца на диких Гебридах, — процедил сквозь зубы Шелли, — и человек потерял свойственный ему облик. Я говорю о тебе. О! Ради всего святого, Стил…
— О да, это верно. — Рейли довольно сильно хлопнул своего старого друга по спине, что было вполне уместно и даже необходимо. — Вы должны извинить моих друзей, милорд, — сказал он Гленденингу. — У них есть странное пристрастие присваивать мне неуместный и не принадлежащий мне титул. Даже не припомню, когда и с чего это началось.
