Пролог
Девяти храбрецам посвящается
Слава богу, он еще спал.
Черт, как же случилось, что она оказалась в одной постели с Джеем Берджессом? Надо сосредоточиться и быстренько придумать, как вести себя с ним, когда он проснется.
Она тихонько откатилась на край кровати, выскользнула из-под простыни, стараясь не потревожить Джея, и, оказавшись на самом краю матраса, оглянулась. Из кондиционера несло холодом. Ее тело покрылось мурашками, но Джей, оголенный до пояса, даже не шевельнулся. Медленно-медленно, стараясь скоординировать перемещение своего тела, она встала.
Стены накренились, и, чтобы не упасть, она инстинктивно протянула руки вперед. Звонкому звуку шлепка ее ладони о стену, всколыхнувшему безмолвие дома, мог бы позавидовать ударник на медных тарелках. Уже не думая о том, как бы не разбудить Джея, и оставив попытки разобраться в событиях вчерашнего вечера, она прижалась спиной к стене, стараясь глубоко дышать и сфокусировать взгляд на лампе под потолком, пока качка не прекратилась.
Ее неуклюжее барахтанье чудом не разбудило Джея. Кое-как она добралась до изножья кровати, где ее ожидала первая находка — трусики, затем на цыпочках прошлась по спальне, собирая разбросанные предметы одежды и прижимая их к груди, как будто старалась прикрыться. В данных обстоятельствах дань скромности была, по меньшей мере, нелепой.
В студенческие времена, когда девушка пыталась незамеченной выйти из комнаты парня после совместно проведенной ночи, этот «тернистый» путь называли дорогой стыда. Только колледж остался в далеком прошлом. Их с Джеем детьми уже не назовешь, они одиноки и свободны в своем выборе.
В своем выборе.
Эти слова из ее внутреннего монолога больно хлестнули ее, как сорвавшийся конец натянутой резиновой ленты.
Шок от пробуждения в постели Джея сменился тревожным осознанием того, что она не помнит, как вообще там оказалась. Она не помнит, как принимала сознательное решение переспать с ним. Она не помнит, как взвешивала все «за» и «против» перед окончательным выбором. Она не помнит его уговоров, не помнит, как чувственное влечение перевесило доводы рассудка. Она не помнит, как мысленно пожала плечами, и подумала: какого черта? Мы взрослые люди.
Она вообще ничего не помнит.
Она обвела взглядом спальню: приятная комната, со вкусом обставленная и декорированная для одинокого мужчины. И ничего знакомого. Абсолютно ничего. Как будто она видит все это впервые.
Несомненно одно — это комната Джея: повсюду его фотографии, по большей части сделанные на отдыхе в компании друзей, мужчин и женщин. Но она точно никогда не бывала ни в этой комнате, ни в этом доме. Она даже не уверена, что знает название улицы, хотя остались смутные воспоминания о том, как она шла сюда от… откуда-то.
Ах да, «Уилхаус». Они с Джеем встретились именно там. До ее прихода он уже успел пропустить пару стаканчиков, но в этом не было ничего необычного. Джей любил выпить и прекрасно переносил любые дозы алкоголя: мог пить много, не пьянея. Она заказала бокал белого вина. Они сидели и разговаривали о том, что нового случилось в их жизни с тех пор, как они виделись последний раз.
Потом он сказал…
Вспомнив, что он сказал, она задрожала, но не от холода, и прикрыла рот ладонью, подавляя тихий стон. И снова оглянулась на него. Он все еще спал. Она горестно прошептала: «О, Джей», повторив те самые слова, что вырвались у нее прошлым вечером, как только он сообщил ей ужасные новости.
— Может, продолжим разговор в моей берлоге? — спросил он. — Я переехал после нашей последней встречи. Скончалась пожилая тетушка, оставив мне все свои земные сокровища. Много фарфора, хрусталя, антикварной мебели и прочего. Я все это продал через агента и на вырученные деньги купил таунхаус. Здесь недалеко, несколько минут пешком.
Он говорил непринужденно, словно о чем-то постороннем, вроде приближающегося сезона ураганов, но его новость была сногсшибательной. Ужасной. В нее невозможно было поверить. Эта новость ошеломила ее, потрясла до глубины души. Не жалость ли повлияла на ее решение? Не сочувствие ли привело ее в его постель?
Боже, почему она не может вспомнить?
Еле передвигая ноги, она вошла в гостиную — может, хоть там что-то поможет ей разобраться в произошедшем. На полу она обнаружила свои небрежно сброшенные босоножки, в кресле — платье и кардиган. На журнальном столике перед диваном — два стакана и открытая бутылка с остатками виски. Подушки на диване разбросаны и измяты, как будто на них долго барахтались.
Ну да: это, конечно, они с Джеем устроили этот кавардак.
Она вернулась в спальню, нашла дверь в ванную комнату и даже умудрилась бесшумно закрыть ее за собой. Предосторожность, оказавшаяся излишней, поскольку через секунду ее уже шумно выворачивало над унитазом. Она корчилась от спазмов, скрутивших живот, из горла извергались потоки желчи с запахом виски. Брррр! Она ведь ненавидела этот напиток, а теперь уж точно никогда к нему не притронется!
В зеркальном шкафчике над раковиной она нашла зубную пасту и указательным пальцем вычистила зубы и десны, чтобы избавиться от мерзкого привкуса во рту. Стало легче, но ненамного, и она решила принять душ. Он наверняка поможет ей прийти в себя, возможно, она почувствует себя увереннее и сможет посмотреть в глаза Джею, не слишком смущаясь того, что произошло этой ночью.
Душевая кабина была отделана плиткой, головка душа вмонтирована в потолок. Она намылилась и сполоснулась несколько раз, особенно тщательно терла между ногами. Вымыла шампунем голову.
Выйдя из душа, она решила не оттягивать неизбежную встречу с последующим разговором. Скорее всего, Джей уже давно проснулся. Она оделась, причесала мокрые волосы его щеткой, глубоко вздохнула, собирая в кулак всю свою храбрость, и открыла дверь ванной комнаты.
Джей еще спал. Ничего себе! Он отлично переносил большие дозы алкоголя, но, похоже, вчера перебрал даже он. Сколько же виски было в бутылке, когда они начали пить? Получается, вдвоем они вылакали почти литр?
Вполне вероятно. Иначе почему она не помнит, как раздевалась и занималась сексом с Джеем Берджессом? Много лет назад у них был короткий роман, быстро разгоревшийся и так же быстро угасший. Они не выясняли отношения и не очень-то переживали по поводу разрыва, просто перестали встречаться, но остались друзьями.
Правда, Джей, обаятельный и неотразимый Джей, не оставлял попыток затащить ее в свою постель всякий раз, как их дорожки пересекались. «Кувыркание в койке и дружба — вовсе не взаимоисключающие понятия», — с обворожительной улыбкой говорил он.
Подобная практика противоречила ее жизненным принципам, о чем она всякий раз сообщала ему, когда он предлагал ей переспать в память о прошлом.
