— Один бы я не успел, конечно. Аркадий Васильевич помог, — Гринев взглянул на Вдовина.
— Я не утверждал, что Светлая виновна, — заметил тот. — Просто изложил факты и помог опросить свидетелей.
— Ну, насчет виновности, это уж предоставьте мне судить, — возразил Гринев. — Никита Степанович, ваше согласие — формальность. Прокурор города уже подписал постановление о заключении Светлой под стражу. Мы могли бы задержать ее и так, просто нам хочется, чтобы все произошло, так сказать, на добровольной основе. Вроде как явка с повинной. — Гукин молчал. Гринев снова был прав, и он ничего не мог с этим поделать. — И потом, если Светлая посчитает, что постановление выписано безосновательно, она может обжаловать его в вышестоящих инстанциях.
— Да бросьте ерунду-то молоть, Пал Василич, — неприязненно сказал Гукин. — Уж кто-кто, а мы-то с вами знаем, как работает наше правосудие. В этой стране два закона — телефонное право и круговая порука. А остальное… — Он махнул рукой. — Кто там станет разбираться, виновата Светлая или нет. Отписку накатают — и с плеч долой.
— Ну, это уж наверху виднее…
— А думаете, они вниз смотрят когда-нибудь?
Гринев кашлянул, на щеках у него вспыхнул румянец.
— Странные вы вещи говорите, Никита Степанович.
— А что, не так, что ли? — вскинулся Гукин. — Я двадцать лет в этой системе, изучил ее вдоль и поперек. Потому и знаю: если уж мы в кого вцепимся — ни за что не выпустим. Прав — виноват, плевать. Как клещи, пока всю кровь из человека не высосем, не отвалимся. — Он наклонился вперед, придвинул к себе стопку лежащих на столе бумаг. — В общем, Пал Василич, я так скажу. Есть у вас постановление? Ради бога, ищите Светлую, берите под стражу, доказывайте вину. Я вам в этом деле не помощник.
— Ну, — Гринев развел руками. — Не хотите помогать — не надо. Главное, не мешайте. Кстати, у меня есть постановление о направлении на контрольный отстрел табельного оружия еще одного вашего сотрудника. Лемехова. Возможно, третья пуля выпущена Из его оружия.
— Знаете, Пал Василич, — не отрывая взгляда от бумаг, сказал вдруг Гукин, — опоздали вы родиться. Лет эдак на восемьдесят.
— Почему? — не понял тот.
— Отличный из вас Председатель НКВД получился бы, — спокойно ответил Гукин. — Таких бы дел понаворочали — Берия от зависти бы помер. Хотя… Вы и теперь не пропадете. До самого верха долезете.
— Ну зачем вы так, Никита Степанович? Мы с вами все-таки коллеги. Одно дело делаем.
— Да какой же вы мне, Пал Василич, коллега? — усмехнулся Гукин. — Только что под одной крышей сидим. И дела у нас разные. Я преступников ловлю, вы людей сажаете. Какие ж мы коллеги?
— Никита Степанович… — Гринев кашлянул, смущенно посмотрел на Вдовина. — Это оскорбление. Я буду вынужден обратиться с соответствующим рапортом к вышестоящему начальству.
— Да ради бога, Пал Василич, ваше право, — кивнул Гукин. — Пишите себе, — и углубился в чтение. Когда же за Гриневым и Вдовиным закрылась дверь, ненавидяще сплюнул и добавил брезгливо: — С-скотина…
* * *
— Сержант, — гаркнул Панкратов, когда они с Димой вошли в дежурную часть. — Принимай клиента.
Дежурный выбрался из-за консоли, оглядел задержанного с головы до ног. Уважительно оглядел — не бомжа задрипанного привезли, человека серьезного.
— Смотри, смотри, — одобрил Панкратов. — Не скоро еще раз человека такого ранга увидишь. Нужный мужчина. Сын крупнейшего авторитета.
На лице сержанта отразилось мучительное сомнение. Понятно, это оперативники большую часть городских бандитов в лицо знают, а ему в охранной роте Кроха был ни к чему.
— Добрый день, — кивнул Дима.
— Здрась, — отозвался механически сержант и смутился.
— У тебя в камере для временно задержанных нет никого? Нет? Жаль. Тогда ты, сержант, клиента покарауль, а я за понятыми схожу.
Панкратов вернулся минут через пятнадцать в сопровождении понятых — потасканного очкарика в плаще и шляпе и старухи с цветастой сумкой.
Дима не сомневался, что оперативник успел заглянуть и в кабинет — «закладку»-то ему взять надо было? Наркотики из воздуха не появляются.
А вот Панкратов терзался сомнениями. С одной стороны, Антон вроде бы говорил серьезно, ну, насчет того, что срок пацану оформить, с другой — это ж Катеринин пацан, не хухры-мухры? Все равно как если бы они с Жекой Кузенко стали бы Антохину сестру сажать. В общем, полные непонятки. Или все-таки пошутил Тоха?
В общем, Гриша Панкратов решил действовать осторожно. Наркоту у пацана Крохиного все-таки найти надо, а вот протокол о выемке официально регистрировать пока можно и погодить. А там Тоха приедет, пусть сам разбирается.
— Проходите, товарищи, — Панкратов указал понятым на «скамейку штрафников». — Присаживайтесь, в ногах правды нет. Документики ваши позвольте? Сейчас мы данные перепишем, если вдруг потом для суда понадобится что-нибудь уточнить… — Он торопливо заполнял соответствующий бланк, Дима с легкой улыбкой наблюдал за всей этой суетой, а сержант, в свою очередь, наблюдал за Димой. — Ну вот, все вроде бы. Так, товарищи. Сейчас в вашем присутствии я проверю одежду этого молодого человека, — кивок в Димину сторону, — на предмет наличия наркотических препаратов.
«В вашем присутствии» — это он хорошо сказал. Как будто понятым дают что-то увидеть. Так и будут сидеть на лавочке, шеи тянуть.
— Одну минуточку, — подал голос Дима, — товарищи понятые, в вашем присутствии я требую пригласить моего адвоката. Согласно статье 47 УПК РСФСР, я имею право на привлечение адвоката сразу после задержания.
В общем, трактовать законы законникам — дело крайне неблагодарное. Только разозлишь оперов, а злые они нехорошие. Навесят на тебя столько разных подвигов — до скончания века в Караганде поселишься.
Но Дима понимал также, что здесь речь о законности и социальной справедливости не идет. Панкратов знал, кто он, он знал, за что и почему его взяли, потому и шел ва-банк. Присутствие адвоката сейчас совсем не помешало бы, да только это дохлый номер, никто, конечно, никакого адвоката вызывать не станет, да Дима на это и не рассчитывал. Он просто хотел разбудить в понятых обычное в общем-то чувство — «менты, гады, творят беззаконие», — перетянуть их таким образом на свою сторону и заставить делать то, что нужно ему.
— Правильно, — нашелся Панкратов, охлопывая его по карманам. — Должен быть адвокат. Мы его прямо сейчас и пригласим. Сержант, возьмите у товарища номерок телефона адвоката, позвоните, а мы пока обыск проведем.
Дело было сделано. Очевидно, «закладка» уже перекочевала из рук оперативника в карман Диминого пиджака. Дима продиктовал сержанту номер телефона.
— Только знаете что, товарищ сержант, — оговорился он, — ваш коллега прав. Давайте уж вызовем адвоката после обыска. Чтобы людей зря не задерживать, — и мотнул головой в сторону понятых. Те еще больше прониклись к вежливому юноше искренней симпатией и благодарностью. Сидеть тут пару лишних часов в ожидании адвоката им совсем не улыбалось. И так сколько времени потеряют. — Теперь, товарищи понятые, в вашем присутствии, — очень внятно и уверенно произнес Дима, — я хочу добровольно сдать имеющиеся у меня наркотические препараты, которые я приобрел за пять минут до задержания у незнакомого мне лица исключительно в целях личного пользования. Товарищ оперативник, вы пишите, пишите. Наркотические препараты я ношу в правом… Простите, в левом кармане пиджака. Хотя… Возможно, насчет кармана я путаю.
