– Как хорошо сохранилось тело, – удивленно сказал я. – Он словно спит.
– Мастер был жесток даже в сущности человека, – сказал Безликий смерти, указывая на глубокий порез на шее ребенка, который до сих пор кровоточил.
– Приступим, – уверенно сказал я и, переглянувшись, мы взяли дитя за руки.
Пространство сжалось и спустя мгновение мы оказались в мрачном помещении, в центре которого сидел ребенок, играя с кубиками для составления слов. Он с интересом посмотрел нас, и, словно узнав в нас своих старых знакомых, побежал к нам, раскинув руки для объятий.
– Метатрон! – звонко прозвенел голос ребенка и, схватив его за ногу, укутался в его черном балахоне. – Бальтазар!
Улыбнувшись он радостно подскочил ко мне, но едва коснувшись отстранился и взглянул на меня недоверчивыми глазами, вспыхнувшими красным светом.
– Кто ты, самозванец? – спросил ребенок, меняясь в лице. – Ты умрешь!
– Спокойней, эхо, – сказал я, резко схватив ребенка за руку. – Лик, как и голос Творца, несоизмеримы с пространством и временем, ничто и никто не может вместить его в себя. А твоих сил едва ли хватить убить меня.
– Отпусти меня, – запротестовал ребенок. – Ты странное создание, сумеречный суприм с силой Бальтазара. Я же изгнал его.
– Не ты, а Творец, – вмешался Метатрон.
Не найдя что сказать, дитя показало язык и вприпрыжку побежало к центру комнаты.
– Расскажи, как ты смог общаться с человеком? – спросил Метатрон, садясь на пол.
Мальчик щелкнул пальцами, и кубики в центре зала ожили, начав вереницей двигаться к Метатрону. Закончив свой танец, они выложили слово: «Так».
– Оригинально! – усмехнулся Безликий, оценив находчивость ребенка. – Но зачем ты дал ему силу магии?
Кубики закрутившись выложили новое слово – «Ненависть».
– К кому? – спросил я, садясь рядом с Метатроном.
– К Творцу, – задумавшись, ответил ребенок. – Почему он допустил эту смерть, навсегда разделив нас?!
– Какое обидчивое эхо. Даже в вас есть свой характер.
– Да, да, да! – закричал ребенок. – Все остатки божественной силы я решил направить на изменение Нижнего мира. Я лишь хотел, чтобы он обратил на меня свой взор.
– Этому уже не быть никогда, частичка Бога поможет в другом деле, – сказал я, снимая маску безликого.
Письмена, нанесенные на лицо, вспыхнули светом, активировав звездные пентаграммы на месте глаз.
– Поглощенные!
Тело ребенка, задрожав, начало распадаться на крупицы энергии, которые потоками устремились в меня. Детский крик затих, вернув нас в реальность.
– Сущность Творца во мне, – сказал я, убрав руку с тела ребенка.
– Дело сделано!
Останки, хранившие в себе эхо, высохли на глазах, превратившись в прах.
– Тебе пора в чертоги Творца! – сказал Метатрон, сбегая по ступеням мавзолея.
– Да, только заберем Жаклин, – согласился я, неожиданно почувствовав беспокойство. – Жаклин!
Бросившись к вратам, я одной только мыслью разорвал их, открывая проход в коридор.
– Надеюсь, ты меня поймешь, – сказала Жаклин, сложив ладони вместе над телом Пиона.
Татуировки, доставшиеся ей после встречи с духами, ожили, начав вращаться. Символы солнца и полумесяца, слившись воедино, отделились от рук и взмыли вверх.
– Зачем? – тихо спросил я, вставая перед ней на колени.
– Думаю, Пион тоже задал себе этот вопрос, но ответ на него ты уже знаешь, – улыбнувшись, сказала Жаклин и поцеловала меня. – Я тебя люблю.
Столб яркого света, накрывший Жаклин и Пиона, отбросил меня, создав прозрачный саркофаг над ними. Пентаграммы, запечатавшие тела, замерли, отразившись на их лицах.
– Зачем?! – закричал я, ударив по стенке саркофага.
– Не советую это делать, – сказал Метатрон, перехватив мою руку. – Обряд заточения душ завершен, разрушив печать, ты обречешь их на вечные скитания в мире людей.
– Жаклин, – печально сказал я.
– Она поступила правильно. Проризе было новое видение, когда он изменил прошлое. Он спас вас, изменив судьбу миров. Последствия теперь не знаю даже я.
– А кто знает? – спросил я, вставая.
– Отец, – уверенно ответил Метатрон. – Но нужно торопиться. Силы Жаклин не безграничны. Удерживая душу Пиона в теле, она истощает себя.
– Тогда мы поступим так! – решительно сказал я, подняв клинок над головой.
Со всего размаха я вогнал лезвие в каменную плиту у изголовья саркофага. Разряд энергии волной разошелся от места удара, оставляя за собой письмена пристола, которые осветили всю комнату.
– Запечатываю пирамиду силой Бальтазара, – закричал я, теряя облик безликого.
Вся его сущность сконцентрировался в клинке, с силой отбросив меня назад.
– Теперь, видимо, моя пора спросить: «Зачем?», – печально произнес Метатрон, покачав головой.
– Главное, они в безопасности, – ответил я, потирая бок от удара.
– Сила Бальтазара снова утеряна. Любовь – безумный дар Творца. Как ты теперь сможешь спуститься в Нижний мир?
– Еще не знаю, но думаю, Творец подскажет, – уверено ответил я, веря в свою правоту на все сто процентов.
Поступок Жаклин заставил меня признаться себе в тех чувствах, которые я пытался скрыть от самого себя, отодвинув на второй план. Каждый день я находил проблемы, забывая сказать важные слова. Предстоящая разлука больно сжала сердце, заставив прокрутиться в памяти все редкие минуты радости, когда мы были вместе.
– Пора! – сказал Метатрон, призывая куб. – Он доставит тебя к чертогам Творца. Будь учтив с нашим отцом и передавай привет Феодулу.
– Кому? – с удивлением спросил я.
– На месте разберешься.
Метатрон помахал мне рукой, перед тем как створки куба закрылись. На этот раз перемещение было куда дольше. Тело, словно попав в плотные слои атмосферы, прорывалось сквозь них, неся меня по тоннелям вселенной. Наконец все прекратилось, и телепорт открылся, освобождая мне проход. Мир, куда я попал, окутывала плотная пелена, с небольшим островком земли.
– Дом Творца я представлял по-другому! – задумчиво сказал я, выходя из куба.
Впереди стоял старинный дом с соломенной крышей и высоким забором. У ворот сидел взъерошенный парень с повязкой на глазах.
– Творец? – неожиданно спросил он, обведя меня взглядом.
– Архей, – ответил я, не найдя ничего более подходящего.
– Сумрак, в тебе есть божественный дух, – сказал парень, протягивая мне руку. – Феодул – страж врат.
– Очень рад! – ответил я на приветствие. – Как ты узнал, что я сумеречный?
