К концу 1942 г. «хиви», состоявшие в основном из военнопленных и гражданских лиц, стали важным компонентом действовавших на Восточном фронте немецких дивизий. Только в службе снабжения пехотной дивизии штатами было предусмотрено 700 «добровольных помощников»[169]. На 1 февраля 1945 г. таких «добровольцев» в составе сухопутных войск Германии насчитывалось около 600 тыс., в военно-морских силах — 15 тыс. и в военно-воздушных силах — около 60 тыс. человек, то есть в общей сложности — около 700 тыс. человек{387}. Причём в люфтваффе, наряду с техническим и вспомогательным персоналом, существовали русские экипажи в составе немецких эскадрилий.
Ещё одним фактором, повлиявшим на привлечение в ряды вермахта советских граждан и создание из их числа особых вооружённых формирований, стала партизанская война в немецком тылу. Когда стало ясно, что быстрая победа над Красной Армией невозможна, германские армии и командование тыловых районов групп армий, имевшие в своём распоряжении незначительные охранные и полицейские силы, в связи с усилившимся партизанским движением запросили разрешение о создании «вспомогательных охранных частей» из освобождённых военнопленных. Уже в конце июля 1941 г. командующим тыловыми районами было разрешено формировать во взаимодействии с соответствующими начальниками СС и полиции «вспомогательные охранные части» из освобождённых военнопленных. Первоначально в охранных частях были литовцы, латыши, эстонцы, белорусы и украинцы{388}, из них формировались добровольческие батальоны для антипартизанской борьбы{389}, а затем и охранные батальоны[170].
Немецкое командование, пытаясь окончательно разрешить проблему недостатка охранных частей, приказом первого квартирмейстера генерального штаба генерал-лейтенанта Ф. Паулюса от 9 января 1942 г. уполномочило командование групп армий Восточного фронта формировать в необходимом количестве вспомогательные охранные части («сотни») из военнопленных и жителей оккупированных областей, враждебно относившихся к Советской власти{390}. Если учесть страшные последствия первой военной зимы, когда из 3350 тыс. советских военнопленных, захваченных в 1941 г., более двух миллионов умерло от голода и болезней, то можно заключить, что немцы не испытывали недостатка в «добровольцах». Уже к весне 1942 г. в тыловых районах немецких армий появилось множество вспомогательных частей, функции которых заключались в охране железнодорожных станций, мостов, автомагистралей, лагерей военнопленных и других объектов. Они были призваны заменить немецкие части, нужные на фронте[171].
В национальном отношении состав большинства подобных частей был смешанным, но преобладали русские, украинцы и белорусы. Командовали батальонами и ротами немецкие офицеры, их заместителями назначались бывшие командиры Красной Армии и офицеры-эмигранты. В редких случаях практиковалось назначение «туземных» командиров во главе эскадронов и рот[172].
К концу 1942 г. почти каждая из действовавших на Восточном фронте немецких дивизий имела одну, а иногда и две русские или украинские роты, а корпус имел роту или батальон. Кроме того, в распоряжении командования тыловых районов групп армий было по нескольку восточных батальонов и ягдкоманд, а в составе охранных дивизий — восточные кавалерийские дивизионы и эскадроны.
С апреля 1942 г. было официально разрешено привлекать к участию в боевых действиях представителей кавказских народов и казаков, которых германское командование объявило «равноправными союзниками»{391}. Вслед за национальными легионами и казачьими частями в августе этого же года было признано право на существование всех формирований из советских граждан, действовавших на стороне германской армии.
Решительный сдвиг в методике осуществления гитлеровской восточной политики демонстрировали мероприятия в области пропаганды. Однако это вовсе не означало внесения каких бы то ни было изменений в её основополагающие установки. Речь шла о грандиозной уловке, призванной заставить народы Советского Союза проливать кровь ради победы германского рейха.
Именно эту цель преследовала начатая службой пропаганды вермахта акция, ключевой фигурой которой был генерал-лейтенант А. А. Власов, взятый в плен в июле 1942 г., после разгрома под Лобанью 2-й ударной армии[173]. Абвер и служба пропаганды давно уже искали подходящую кандидатуру на роль «русского де Голля» — вождя антисталинской оппозиции, способного идейно сплотить сражавшиеся на немецкой стороне восточные формирования и создать представление о наличии организованной силы, ведущей борьбу против коммунистического режима.
