«…потом как-то еще раз эту машину поцарапала. Бросилась в обеденный перерыв покраску срочную организовывать, чтобы муж не заметил. Но не потому, что я его боюсь, – расстраивать ужасно не хочу».
Вот это «расстраивать ужасно не хочу» мне действительно, кажется, все объяснило. Но я, въедливый писатель, все пристаю к человеку. Не может быть, чтобы все было безоблачно. Может быть, что-нибудь в муже все-таки раздражает?
Яна серьезно задумывается и начинает откровенно перечислять то, что ей не нравится. Список, правда, не очень длинный.
«Что неприятно поражает, так то, что он при мне может вслух обсуждать менструации дочери, все называя своими именами. Когда он голый моется в душе, дочь может зайти к нему спросить о чем-нибудь, и это считается нормальным. Руки держит в карманах… ну, это всеобщая португальская привычка».
Тут в разговор вмешивается моя жена (всегда она почему-то оказывается рядом, когда у моих собеседниц глаза красивые)… Впрочем, надо признать, ее реплика к месту: она говорит, что после купания в общественном бассейне разнополые дети моются вместе.
«Кстати, о детях, – продолжает Яна. – Они тут имеют привычку не спускать за собой воду в туалете. А взрослые с этим не борются. Говорят, когда поймут, тогда поймут… Что еще? И еще манера эта странная: целоваться всем мужчинам со всеми женщинами…»
Тут я хотел сказать: а мне нравится! Отличная манера! Особенно когда вокруг столько симпатичных девушек! Но прикусил язык. Вместо этого рассказал, как директриса самой маленькой школы в Европе, госпожа Тешейра, приехав из ЮАР с обретенным там мадерьянским мужем, решила показать новым родственникам, что она уже приобщилась к местным порядкам, и как пошла расцеловывать всю огромную семью. И перестаралась… «С прислугой-то зачем было целоваться?» – прошептал сконфуженный муж. Оказалось, поцелуи здесь имеют строгие классовые рамки…
Яна с нами вместе похихикала и говорит:
«Но вообще, солидарность у них невероятная: за две недели, взявшись всем городом, ликвидировали все последствия наводнения 2010 года, которое сильно город изуродовало. Все трудились: и работяги, и интеллигенты… А уже через две недели надо было сильно всматриваться, чтобы увидеть следы катастрофы. Не могу себе даже представить такого на родине… Очень спокойные, уравновешенные, совсем не как испанцы и не итальянцы. Но при этом ведут себя иногда как дети, могут без всякой задней мысли загородить вам дорогу, остановившись поболтать по телефону».
Жена тут же вспоминает, как местные ходят мимо нашего окна и громко разговаривают, а акустика такая, что точно у нас в доме разговор. Будут сто раз извиняться, если им объяснишь, но самим в голову не приходит о соседях подумать.
«Ну, а большие семейные проблемы есть у вас?»
Вот тут Яна ни на секунду не задумывается! Ответ на этот вопрос ей ой как хорошо известен.
«Главная семейная проблема в том, что он никак не может курить бросить, а ведь обещал клятвенно. Ну ничего, я…» – И не договаривает фразу до конца. Наверно, хотела сказать: «дожму его». И я уверен: дожмет!
«Я восемь лет ждала, пока мой муж выполнил такое же предсвадебное обещание», – торжественно объявляет жена.
По лицу Яны я вижу, что она так долго ждать не намерена. Ну и правильно. Жизнь-то одна. Но про себя я думаю: если это единственная серьезная проблема, то я за эту славянско-португальскую семью совершенно спокоен.
Главное, что есть общий язык. В буквальном и в переносном смысле. Хотя русскоязычному человеку для того, чтобы освоить португальский, надо совершить настоящий интеллектуальный подвиг.
Глава 28. Уроки мадерьянского
«Што?» – говорит Дина в трубку мобильного телефона, и мы с женой переглядываемся. Пора все-таки, наконец, разобраться с этим странным, совершенно по-русски звучащим выражением, которым мадерьянцы часто начинают свои телефонные разговоры. Если это заимствование из русского, то звучит просто грубо и неотесанно. Еще сказали бы: «чего нужно?»
Но это, конечно, просто смешное совпадение. Дина объясняет нам, что это вовсе не вопрос, а констатация. На местном диалекте «што» означает буквально «я здесь» или «слушаю вас». Этимологически «што» происходит от глагола «иштар» – estar, быть. Estou aqui, эштоу аки, значит «я здесь». Но вот мадерьянцы, склонные к сокращению всего и вся, довели это вежливое литературное выражение до по-русски звучащего жаргонного «што»…
Первое время нам вообще казалось, что вокруг все сплошь говорят по-русски. Правда, непонятно о чем. Португальский интонационно похож на русский, и в нем много (просто чрезвычайно много!) звука «ш». А ведь в других европейских языках его или вовсе нет, или очень мало (за исключением родственного русскому польского). Прошло некоторое время, наши уши научились отличать португальский, и нам уже больше не мерещатся на каждом углу соотечественники. Тем более что этого самого шипения в языке Мадейры гораздо больше, чем в русском. Как «ш» читается и буква «s», и буква «х» (икс), и даже «z», когда за ней нет гласных.
Одно из самых, если не самое, популярных португальских имен на Мадейре – João. Это то же самое, что Хуан в испанском, Жан – во французском, Иван – в русском, Джон – в английском. Библейское имя, обязательно присутствующее в языках всех христианских стран. Но вот проблема: как непортугальцу его произнести?
Новомодные пособия и справочники указывают, что транслитерировать и, соответственно, читать его надо как «Жуан». Но практическим образом выяснено: если вы так скажете, вас могут и не понять. Гораздо более понятным окажется пусть и не точное, не научное, но все же более понятное португальскому уху – Жоао. С ударением на «а», разумеется. Желательно, кроме того, последний звук «o» выговорить сильно в нос, гундося, как если бы вас мучил сильный насморк, чтобы он приближался к назальному «н». Но если перед вами выбор из двух зол: между непонятным «Жуан» и неправильным, но чуть более понятным «Жоао», то я рекомендую второе. Причем это не только мое личное мнение. Например, посольство Португалии в Москве, как удалось выяснить, только так и пишет в официальной и полуофициальной переписке. Жоао, и все тут.
Причем это – лишь один пример из многих! В португальском полно существительных и имен, заканчивающихся на такое вот «о». Чаще всего это имена святых. Ведь святой по-португальски будет «São»: Сан-Франциско превращается в Саон (назальное «н»!) Франсишку. Я даже знаю женщину по имени Сао… Но как раз в случае со святыми и соответствующими географическими названиями коллеги из посольства Португалии рекомендуют все же придерживаться международного стандарта и писать «Сан-Лоренсу», например.
Еще одна колоссальная трудность португальского для иностранца – произношение удвоенной буквы «r». Например, в слове «почта» – correios. Эх, был бы это испанский, все было бы ясно: порычать надо было бы всласть, раскатить звонкую, громкую, мощную удвоенную, а то и утроенную «Рррр»!
Но это совсем даже не испанский. Здесь, на Мадейре, в этом месте надо изрыгнуть из себя нечто невероятное – среднее между украинским «гы» и французским картавым «r», что ли… хорошо получится, если вы сделаете вид, что поперхнулись: коххэйуш… Только вот значок для обозначения такой фонемы в нашем языке напрочь отсутствует…
