Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
Мы реалисты и понимаем: за один «присест» всей проблемы не решить. Но мы не сомневаемся в том, что проблема разрешима. У человечества нет иного выхода: либо политика разоружения, либо безудержное наращивание материальных средств войны, сползание к катастрофе. Третьего пути не дано.
Дальнейший прогресс в области разоружения зависит, на наш взгляд, от двух обстоятельств.
Во-первых, наши западные партнеры должны понимать, что с Советским Союзом можно вести переговоры только равноправные, только при соблюдении принципа одинаковой безопасности. Любые попытки говорить с нами с позиции силы обречены на провал.
Во-вторых, лидеры западных стран, в первую очередь — США, должны обладать определенным мужеством, чтобы противостоять мощному механизму военно-промышленного комплекса, работающего в обратном направлении — на войну.
«Противостоящий западной системе Советский Союз с его огромным военным потенциалом представляет несомненную угрозу для Запада. Почему советские политические деятели это отрицают?»
— Потому что такой угрозы нет. Мы выступаем за мирное сосуществование государств с различными социальными системами и не считаем, что соревнование между ними обязательно предполагает военное противоборство. Мы — за то, чтобы такого противоборства не было. Наш военный потенциал рассчитан на оборону и ни на что иное. Советская военно-стратегическая доктрина предусматривает исключительно защиту СССР, его союзников и выполнение обязательств по двусторонним договорам и соглашениям с другими странами. Эта доктрина не содержит концепций «первого удара», «превентивного удара», использования первыми ядерного и нейтронного оружия и т. п.— всего того, что проповедуют натовские стратеги.
Не случайно, что даже в разгар «холодной войны», в 1956 году, когда сэра А. Идена спросили в палате общин, может ли он назвать какого-либо советского лидера, который выступал бы с призывами к войне, он отметил, что такого советского лидера назвать не может.
Таких лидеров в Советском Союзе не существует.
Мы считаем создание военного потенциала величайшей растратой человеческих сил и материальных средств. Советский Союз вынужден был создавать и поддерживать свой военный потенциал лишь как ответ на вызовы стран Запада.
У Советского Союза нет соседей, к которым он предъявлял бы территориальные претензии.
Не советские военные базы окружают США, а американские военные базы окружают Советский Союз (их 386 только поблизости от наших границ).
Не Советский Союз первым создал и сбросил атомные бомбы.
Не Советский Союз начал первым строить атомные подводные лодки с баллистическими ракетами.
Не Советский Союз начал строить крылатые ракеты.
Советский Союз не стремится к военному превосходству. Он тратит на военные расходы ровно столько, сколько нужно для обороны...
«Вы осуждаете гегемонизм. Но разве СССР не относится к странам-гегемонам? Какие цели вы преследовали, внося предложение на этот счет на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 1979 году?»
— Да, мы осуждаем гегемонизм. Осуждаем, поскольку он принципиально несовместим с нашим миропониманием, с нашей идеологией. Гегемонизм означает неравенство в международных отношениях. Советский Союз такой политики не проводит.
Уже в первые месяцы своего существования Советское государство решительно выступило против неравноправных отношений между странами. По своей инициативе оно аннулировало все неравноправные договоры, которые царское правительство навязывало своим соседям, опубликовало все тайные соглашения (и, естественно, отказалось от них), которые были заключены царским правительством с Англией, Францией в ущерб более слабым странам.
В те годы западные страны восприняли призывы к равенству как признак слабости молодого Советского государства. В настоящее время о слабости нашего государства нет и речи, но Советский Союз неизменно придерживается своего принципиального курса в отношениях между странами.
Конституция СССР 1977 года определяет отношения СССР с другими странами строятся «на основе соблюдения принципов суверенного равенства; взаимного отказа от применения силы или угрозы силой; нерушимости границ... равноправия и права народов распоряжаться своей судьбой...»
Это — конституционные требования.
Гегемонизм в наши дни подрывает разрядку, ведет к созданию очагов напряженности, подстегивает гонку вооружений. На наш взгляд, в последние годы наблюдается активизация наиболее реакционных сил на международной арене. Одни при этом стремятся под новым камуфляжем возродить старую «политику с позиции силы» по отношению к малым государства. Другие утверждают, что имеют «право» давать «уроки» своим соседям.
Советская инициатива была поддержана подавляющим большинством государств — членов ООН. Лишь четыре страны, в том числе США и Израиль, голосовали против резолюции, осуждающей политику гегемонизма.
«Разве в действительности в мире нет богатых и бедных наций? Почему вы это отрицаете?»
— Мы отрицаем не сам этот факт — он бесспорен, а концепцию, согласно которой главное противоречие нашей эпохи — это конфликт между «богатыми» и «бедными» странами. Ложность и вредность этой концепции в том, что она искажает действительное положение дел, маскирует реальное противоборство между империализмом и освободительным движением.
Логика здесь предельно проста. Богатство и бедность объявляются извечными категориями. В этом как раз и состоит классовый смысл концепции, используемой империализмом в своих интересах. Раз отсталость, нищета, болезни и голод достались в наследство от истории, то и спрашивать, как говорится, не с кого. Поэтому, «забыв» об исторической ответственности колониализма и империализма, авторы такого рода «теоретических построений» и те, кто их разделяет, предъявляют «общий счет» всем промышленно развитым странам, независимо от их социального строя...
Концепция «бедных» и «богатых» наций особенно опасна для самих развивающихся стран, ибо призвана политически дезориентировать их. Она создает иллюзию, что достаток и прогресс можно получить от «донора». Но как показывает опыт, бедные страны, исторически пристегнутые к капиталистической системе хозяйства, не могут шагнуть в разряд развитых, как бы ни была велика предоставляемая им иностранная помощь. В конечном счете дело решает правильный выбор ими пути своего социально-экономического развития. И единственно правильным таким путем может быть только социалистическая ориентация.
«Чем объяснить изменение вашего отношения к ЕЭС? Раньше вы его не признавали. А сейчас предлагаете даже установить отношения между СЭВ и ЕЭС».
— Да, Советский Союз не сразу признал ЕЭС. И дело совсем не в том, что Москва закрывает глаза на реальности современного мира и придерживается «политики непризнания», которую на Западе нередко пускали в ход в отношении СССР и других социалистических государств. Просто изменились условия. ЕЭС создавали в годы «холодной войны» как замкнутую организацию и рассматривали в качестве некоего экономического копья НАТО, нацеленного в грудь Советского Союза и его союзников. Европейскому экономическому сообществу в то время навязали такую систему дискриминационных ограничений на торгово-экономические связи с социалистическими государствами, столь пространный запретный список так называемых «стратегических товаров», что ни о каком равноправном сотрудничестве двух интеграционных объединений не могло быть и речи.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
