Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
Иное так глубоко запрятано в глубинах памяти и в закоулках подсознания, что требуется поистине ювелирная работа, чтобы извлечь оттуда необходимую информацию.
Этой операцией и занимался генерал, осторожно и подробно расспрашивая свидетеля-черкеса.
— Значит, своих имен эти люди не называли, — произнес Матейченков. — правильно я тебя понял?
— Правильно.
— Но, может, они называли какие-нибудь другие имена?
— Другие?
— Да.
Черкес задумался.
— Называли, — оживился он.
— Ты запомнил эти имена?
— Там и запоминать нечего, Они назвали только один раз и только одно имя.
— Какое?
— Владимир Семенов.
— Ты ничего не путаешь?
— Нет.
— А в связи с чем они его называли?
— Один другому крикнул, что Владимир Семенов укрылся в здании налоговой полиции.
В одно мгновение генералу Матейченкову стала ясна общая картина. Он схватил мобильный телефон и тут же сделал несколько коротких распоряжений подчиненным ему силовикам. Затем вышел из-за стола, подошел к свидетелю:
— Я даже не знаю, как тебя зовут.
— Ахмад.
— Спасибо тебе, Ахмад, — Матейченков крепко пожал ему руку. — Ты нам здорово помог. — Он снял с руки часы и протянул их парню:
— Носи на здоровье.
— Спасибо.
— Помни, что их подарил тебе русский генерал, который желает вашей земле мира и счастья.
Парень повертел часы в руках и надел их.
— Ты свободен, — сказал Матейченков.
— Разрешите обратиться, товарищ генерал?
— Ну, говори.
— Вы командир российских частей?
— Да.
— Я хочу быть у вас солдатом. Возьмете?
— Такого храброго джигита грех не взять.
— Точно?
Матейченков улыбнулся:
— Подумаем.
— Пойду, маме скажу!
— Но у нас денег мало платят.
— Это ничего. У нас коза есть, молоко буду продавать.
Уже у дверей парень обернулся:
— Еще один вопрос.
— Давай.
— Мне ваш офицер, который меня первым допрашивал, сказал, что оружие я обязан сдать, — парень тронул свой кинжал.
— Что же ты не сдал?
— Я ему сказал, что этот кинжал мне от деда достался. Что это единственная ценность в нашей семье. И что это еще не оружие…
— Как не оружие?
— Оно не получило крещения.
— Какого еще крещения?
— Да я им даже курицу не зарезал, — пояснил простодушно парень, поглаживая разукрашенные ножны.
Генерал нахмурился:
— И он не отобрал у тебя кинжал?
— Нет, только рассмеялся и сказал, что тот человек, который будет меня сейчас допрашивать, все равно отберет его, потому что холодное оружие носить нельзя.
— Ладно, Ахмад, кинжал оставляю тебе. Только держи его дома, носить не советую.
— А если милиция дома у меня увидит?
— Скажешь, что тебе разрешили.
— Кто?
— Генерал Матейченков.
— А если бумагу потребуют?
— Не потребуют.
* * *
После допроса Верховный шейх перешел в свой кабинет. Там ему лучше всего думалось, а надо было срочно определить важную вещь: как лучше всего привести в исполнение приговор Аллаха над мерзавцем, по вине которого погибла Элен, чудный поздний цветок, неожиданно украсивший его суровую жизнь. Он не хотел ее отпускать, сердце предчувствовало: быть беде. Но она, упорная и отчаянная девчонка, настояла на своем.
«Я должна рассчитаться с русскими, — жарко шептала она по ночам. — Больше такого случая может и не быть». И ведь уломала его! Как говорится, ночная кукушка всех перекукует.
Не включая бегущую ленту, он бродил по своему огромному кабинету, бродил до полного изнеможения, чтобы хоть как-то утихомирить жгучую боль, вызванную внезапной и столь жгучей потерей. Эта боль еще усугублялась тем, что он — в силу своего высокого, даже исключительного положения не мог ни с кем ею поделиться: у высшего имама, духовного лидера всего необозримого мусульманского мира, не должно было быть никаких слабостей, никаких особых привязанностей, кроме главной и единственной привязанности — к единственному и предвечному Творцу, великому Создателю всего сущего.
Он бродил, не разрешая себе присесть даже на минутку, разглядывал сияющие экраны с бегущей по ним информацией, сопоставлял таблицы, прикидывал в уме различные варианты развития событий в той или иной части света, в той или другой стране. Почувствовав, что силы его покидают, он добрался до одинокой пальмы — священное дерево, подарок правоверных из Аравии — и опустился на скромную скамью.
В горле пересохло. Тон вспомнил о кофе и дал сигнал сервороботу.
— Четыре чашки! — произнес он в мембрану вызова.
Когда тележка подкатила к нему с четырьмя дымящимися чашками на ней, он выставил рядом на скамейку все четыре и жестом отослал тележку прочь. Роботу очень хотелось спросить, зачем одному человеку четыре чашки, однако он был запрограммирован так, чтобы не задавать своим создателям лишних вопросов, и он молча удалился.
Ароматный чудодейственный напиток на этот раз не утолил жажды, а только еще больше разжег ее.
— Еще кофе в кабинет! — затребовал по радиосвязи Верховный шейх.
Робот откликнулся:
— Заказ невыполним.
Новое дело: бунт на корабле! До сих пор взбунтовавшихся роботов он встречал только на страницах научно-фантастических романов, но здесь речь шла о продукции, пусть и экслюзивной, японских технологов.
— Что это значит? — спросил он строго.
— Кончились молотые зерна кофе, — проскрипела мембрана. — А к ручной мельнице допускаешься только ты. Что принести взамен?
— Ладно, ничего не надо. Отдыхай, — бросил шейх в переговорную мембрану и отключил радиосвязь. С некоторого времени туповатый робот, хотя услужливый и исполнительный, раздражал его.
Елена… Элен… Он повторял это имя на тысячу ладов, но не вслух, а только про себя, мысленно. Он понимал, что произнесенное слово материализуется, и не приведи господь, если из его уст его услышат недруги…
Он встал и медленно побрел к выходу.
Теперь мысли его перекинулись на того, кого он считал главной причиной гибели Елены.
Этот чертов недоносок Магомет-Расул! Если бы он честно выполнял свои обязанности, если бы поехал с Еленой на акцию, она наверняка осталась бы цела и невредима.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
