Члены команды вошли первыми, следом Палмер и Свитхарт, двигаясь медленно, осторожно.
Здание старое, ветхое, захламленный лабиринт темных комнат. Ясно, что эти мелкие наркодилеры понятия не имели, с чем имеют дело, когда вскрывали емкость с алкахестом.
Тела все еще лежали на месте. Палмер исследовала их повреждения и симптомы заражения. Свитхарт искал что-нибудь связанное с кражей биотоксина и пропавшей формулой.
Нашел он Пола Лэнга.
Или, по крайней мере, его останки. Труп засунули в шкаф в дальней комнате. В отличие от прочих жертв, этого мужчину застрелили. По меньшей мере две пули выпустили в упор, в лицо, изуродовав его настолько, что опознать труп можно будет лишь после судебно-медицинской экспертизы.
Собрать разрозненные фрагменты в целую картину оказалось несложно. Лэнг по каким-то соображениям привез токсин в этот дом примерно тридцать шесть часов назад. (Один ребенок из детского сада признался родителям и воспитателю, что видел вчера в доме «спящего» мужчину.) Судя по огнестрельным ранениям, дело пошло не так, как Лэнг ожидал. Возможно, ему сказали, что здесь безопасно. Свитхарт предположил изначальный план Лэнга — обменять токсин на Палмер, сделать это публично, чтобы на сей раз она не смогла выкрутиться.
Но этот план не сработал.
На каком-то этапе его обманули.
Свитхарт склонился над телом и чуть не упал под тяжестью костюма. Пришлось опереться на труп. Он посмотрел на руку покойника. Кольцо с фамильным гербом.
Ведь Лэнг носил его в Лондоне?
Свитхарт пробормотал короткую молитву.
На улице все еще шел дождь. Свитхарт боролся с клаустрофобией, дожидаясь, когда кто-нибудь освободит его от костюма. Он привык видеть смерть, но на расстоянии.
Наконец он избавился от костюма и, наслаждаясь холодными дождевыми каплями, смотрел на Кристин Палмер, которая рассказывала команде спасателей о возможности распространения заражения. По ее словам, здесь наверняка уже безопасно или же скоро будет. Период распада биотоксина мало зависит от его типа. Окончательной чисткой пусть займутся команды по работе с опасными материалами под наблюдением ЛАНЛ.
Вскоре разгорелся спор, кто несет ответственность. Люди из местной команды обвиняли ЛАНЛ в том, что те не проинформировали их об исчезновении токсина. Федералы — старший агент Хесс, спецагент Хупай и другие — отчаянно пытались взять под контроль место преступления. Местная полиция, с одной стороны, должна обеспечить безопасность, но, с другой стороны, не готова к этому.
Свитхарт стоял в одиночестве и наблюдал за происходящим. Все они забывают, что где-то остался диск со сверхсекретной формулой производства алкахеста, что никто на самом деле не знает, насколько смертоносен украденный токсин, но тут зазвонил мобильный телефон.
Они также забыли о докторе Харрисе Крэе.
Мужской голос прошептал:
— Возьмите с собой Палмер, не сообщайте федералам, Южное шоссе И-25. Действуйте. Я сообщу, что дальше.
31
Мобильник Свитхарта снова зазвонил, когда серебристый «мерседес» выехал на залитое дождем шоссе И-25.
— Ваш самолет вылетает из городского аэропорта через пятнадцать минут. Если соберетесь звать подмогу, вспомните, что случилось с людьми на Фиеста-стрит. Это может повториться.
— Нам нужно двадцать минут! — крикнул Свитхарт.
Но телефон молчал.
Свитхарт увеличил скорость. «Мерседес» помчался напролом через границу штата, разбрызгивая грязь, продираясь через заросли можжевельника, встречные машины с трудом уворачивались, водители сыпали ругательствами.
Кристин Палмер пристегнулась, охнула, когда перед ними затормозил огромный тягач и его понесло к ним по мокрому шоссе. Свитхарт рванул машину в соседний ряд, лавируя между грузовиком, автобусом и старым «гремлином».
Палмер выдохнула ругательство. Свитхарт протянул руку к сиденью.
— Мы упустим его, если ты позвонишь федералам, — сказала она.
— Никаких звонков, никаких федералов. — Он проверил на прочность ремни безопасности, сперва свой, потом ее, и нажал на газ. — Держись крепче.
Стайка воробьев пролетела мимо лобового стекла, едва увернувшись. За окнами «мерседеса» свистел мокрый ветер. На четверть мили впереди шоссе пустовало. Свитхарт нажал на газ, стрелка спидометра перешла отметку сто миль в час.
Восемь минут им понадобилось, чтобы добраться до объезда.
Осталось семь минут.
Четыре минуты на объезд, затем еще двадцать секунд впустую. Свитхарту пришлось притормозить на красный свет. (Сейчас не время собирать полицейский эскорт.)
Резкий поворот налево — они выехали на скользкую дорогу к аэропорту и через девяносто секунд увидели маленький самолет, готовый взлететь.
Небо над аэропортом Санта-Фе походило на дымчатое стекло, отражение залитого дождем асфальта. До вечера еще несколько часов, но солнце, пойманное плотными облаками, признало свое поражение, и маленький терминал поблескивал в густой тьме, как искусственное светило.
На площадке возле терминала собралась стая стальных птиц — частные и коммерческие самолеты, крылья расправлены, они готовы к полету в Денвер, Альбукерк, Даллас и другие не столь экзотические пункты назначения — по расписанию или в удобное для клиентов время.
Свитхарт сбавил скорость, увидев в двадцати футах впереди красный свет задних фар. Он думал о Сильвии и бросил взгляд на Кристин Палмер. Ее ухоженные руки спокойно лежали на коленях. (Единственный признак нервозности — чуть заметные следы от острых ногтей на коже брюк.) Цепочка мелких бриллиантов сверкала на левом запястье. Свитхарту пришло в голову, что холодные, ледяные, острые бриллианты как нельзя лучше соответствуют Кристин.
Оба молчали, и это молчание радовало его. Он все равно не знал, что сказать, но хотел смотреть на нее.
Кристин избегала его взгляда. Она сидела, выпрямив спину, слегка вздернув подбородок, внимательно глядя вперед. Ее лицо являло собой образец классической композиции, идеальное сочетание линий, света и тени, но красота была холодной, как бриллиантовый браслет. Он подумал о Сильвии, ее словах о Райкере, человеке, «который заставил меня коснуться той части себя, где нет места состраданию, милосердию». Холодное, темное, безжизненное место, подумал он.
Свитхарт подумал, с чем можно сравнить их отношения с Кристин. Но с ней все иначе. Их точки соприкосновения темные, горячие и очень, очень опасные. Вопреки просьбе Сильвии, он никогда не доверился бы Палмер, никогда не повернулся бы к ней спиной. Слишком многое стояло на кону. Наконец он добрался до человека, на которого охотился годами. Подошел вплотную к шпиону, к предателю.
— Кристин, — он не знал, произнес ли ее имя вслух, пока она не покачала головой, слабое, едва уловимое движение.
