– Он мне не родня, – отозвалась Беатрис, не поднимая головы. – Я не могу на него повлиять.
Приведенная в замешательство, настоятельница снова обратилась к Джосу:
– Как вам не стыдно, сэр! Я полагала, вы выше чтите полученное от отца наследство, – промолвила она резким тоном. – Взять в жены бесприданницу значит принизить то, что оставил вам ваш благородный родитель.
– Брось, Герта, – сказала Беатрис со вздохом и, уронив ладони на колени, распрямила спину. – Неужели ты не понимаешь, что честь не оставляет ему выбора? Я могу только поддержать его. Ведь это я во всем виновата, ибо велела ему переспать с дочерью шерифа.
Герта с удивлением уставилась на благородную патронессу:
– Это правда?
Сложив на груди руки, Беатрис устремила взгляд на Элиан, и в глазах ее появилась боль.
– К сожалению, правда. Клянусь, я от горя не понимала, что творю. Я так страдала при мысли, что мои милые крошки лежат в сырой земле, вот и хотела других заставить корчиться от боли. Когда сэр Джос пришел ко мне после их погребения, я умоляла его сделать все, лишь бы настроить Элиан против ее отца. Я даже потребовала, чтобы он соблазнил ее.
Элиан оторопело посмотрела на Джоса. Беатрис велела ему соблазнить ее? Но это невозможно, ведь тогда, на пруду, Джос дал ей возможность самой сделать выбор.
Ответом ей послужила улыбка, слегка тронувшая его губы. Только тут Элиан вспомнила, что Джос хоронил своего отца и сестер на другой день после того, как обнаружил ее спрятавшейся за водопадом.
– Беатрис, вы не можете одобрить этот брак. – В голосе матери-настоятельницы прозвучало отчаяние.
– А что еще мне остается? – тихо спросила Беатрис. – Только так я могу восстановить справедливость.
Благородная дама вновь перевела взгляд на Элиан, и на ее лице отразилось глубокое сожаление.
– Ты милая девушка и заслуживала большего, чем укоры безумной женщины, изводившей тебя денно и нощно. Ты проявила ко мне великую доброту, а я платила тебе упреками и оскорблениями. Тебе давно следовало образумить меня.
Элиан ощутила смешанное чувство сострадания и благодарности.
– Разве могла я образумить вас, если знала, как вы страдаете из-за постигшего вас горя? Как бы мне хотелось, чтобы кто-то и меня любил так же сильно... – Она осеклась.
У Беатрис дрогнули губы, и она улыбнулась, потом взглянула на пасынка.
– Джос, ты должен жениться на этой женщине, чтобы она стала членом моей семьи. Я полюбила ее и буду по ней тосковать.
Услышав это, Джос оторопел, и лицо его приняло удивленное выражение.
– Мадам?
– Во имя Бога и меня, – буркнула сестра Ада с досадой, – рыцарь, нельзя ли посидеть смирно. Конечно, если вам не безразлично, какой получится рубец и сможете ли вы в полном объеме сохранить движения в руке, в которой держите щит.
Джос тотчас замер в неподвижности. На лице леди Беатрис отразилось смешанное чувство печали и радости.
– Что ж, если тебе надлежит стать моим опекуном, то, полагаю, настало время получше узнать друг друга.
– Не могу этому поверить! – вскричала мать Герта, но тут же спохватилась, взяв под контроль свои эмоции.
Резко повернувшись, она размашистым шагом направилась к стене. Широкий рукав ее платья задел лежавший на столе пергамент. Свернутая кожа, соскользнув со столешницы, упала на пол.
Элиан тотчас устремилась к упавшему документу, чтобы поднять его для святой матери, и озабоченно нахмурила лоб. Она бы оставила его без внимания, если бы на коже, запечатанной простой восковой печатью без опознавательных знаков, не выделялось со всей отчетливостью ее имя.
– Это мое?
Мать Герта обернулась и испуганно ахнула.
– Нет! – торопливо возразила она.
– Но здесь мое имя, – ответила Элиан в замешательстве.
Настоятельница вдруг сникла.
– Да, твое. Его мне продиктовал твой единокровный брат. Составляя это письмо, он одновременно сделал на твой счет распоряжения. Он хотел, чтобы ты вступила в нашу семью.
– Это завещание? – поинтересовалась Беатрис.
Дрожащими руками Элиан сломала печать и развернула пергамент. «Моей дорогой сестре». У нее болезненно сжалось сердце. Слова поплыли перед глазами.
Джос протянул к ней здоровую руку.
– Хочешь, я тебе его прочту? – предложил он. Кивнув, Элиан протянула ему документ. Наморщив лоб, Джос прочел, и его лицо осветила улыбка.
– Это завещание, Лиан. Он оставляет тебе, своему единственному наследнику, триста акров фермерских угодий и мельницу с общим годовым доходом в десять фунтов. Похоже, ты не такая уж нищая.
Элиан в ужасе попятилась. У Адельма не было средств, чтобы купить себе хотя бы пять акров земли, если только он не воспользовался наворованным.
– Я не приму его! – воскликнула она решительно. Джос покачал головой.
– Это не то, что ты думаешь, Лиан, – пояснил Джос спокойно. – Взгляни сюда.
Управляясь одной рукой, он сложил пергамент, чтобы Элиан могла прочитать то место, на которое он указывал.
Забрав у него письмо, Элиан внимательно вчиталась в отмеченный отрывок, призывая на помощь полученные в монастыре знания латыни, на которой был изложен текст:
«Ты должна знать, что то, что я оставляю тебе изъявлением своей воли, не запятнано позором неправедных дел, совершенных мной за мою жизнь, а досталось мне в наследство от родичей моей матери, знавших о моем существовании все эти годы, хотя мне, к моему великому прискорбию, ничего не было о них известно».
Окинув взглядом текст, она прочла шедшее ниже описание имущества и дошла до конца документа. Вместо крестика под ним Адельм вывел свое имя. Выходит, монахи научили его не только страданиям.
Рядом с его подписью стояли имена свидетелей. Одним из них была мать Герта. Элиан опустила пергамент и посмотрела на настоятельницу.
– Вы все это видели, но почему-то сказали Джосу, что у меня нет приданого.
У святой матери на скулах заиграли желваки, и она крепко сцепила руки на груди.
– Я сказала, что твой отец оставил тебя без средств. – Тут ее лицо смягчилось, и она умоляюще вскинула ладонь. – Когда сэр Адельм пришел ко мне с утра с просьбой написать для него завещание, он сказал, что делает это, чтобы ты могла занять в святой обители достойное место. Элиан, ты не можешь производить на свет и воспитывать потомство. Подумай об этом. Твои отец и брат были ворами и убийцами. Наш небесный Отец говорит, что грехи отцов ложатся на их детей. Останься с нами, – уговаривала она. – В нашей обители ты найдешь мир и спокойствие, столь необходимые для спасения твоей души.
– В то время, как вы найдете применение ее наследству, – вставил Джос. – Что это? Попытка спасти Элиан от дурной крови отца или шанс увеличить благосостояние вашего монастыря?
