– Пойдем спать, уже поздно, – говорит он, глядя на мои губы, потом целует меня в лоб и отстраняется. – Твоя комната наверху, я провожу.
Отлично. Меня только что прокатили по полной программе. Я незаметно закатываю глаза.
Кто вообще целует девушку в лоб? Отец? Дедушка? Пф-ф-ф!
Когда мы покидаем музыкальную комнату, Роберт грациозно поднимается по узкой лестнице с деревянными перилами, а я плетусь за ним, убито шаркая подошвой своих жутко неудобных лодочек.
– А что, если Майкл расскажет тете… – спрашиваю я, решив, что такой вариант возможен.
– О нас с тобой? – нарочно переспрашивает Роберт, прикидываясь дурачком.
Мычу что-то вроде «ага».
– Во-первых, это только его догадки, а во-вторых, он ничего не скажет. Я знаю о нем достаточно из того, о чем ему не хочется распространяться.
Качаю головой, думая про себя, что это не семья, а сплошные скелеты в шкафу.
– Проходи. – Он щелкает выключателем и пропускает меня в спальню. Надо ли говорить, что здесь тоже практически все из стекла. За исключением стен, отделяющих комнаты друг от друга и от коридора. А вот для чужаков из округи – все на виду. Праздник для вуайеристов! Забирайся на дерево с армейским биноклем и наблюдай за чужой камасутрой. Хотя в моем случае смотреть особо не на что. Одиночка, изнывающая от скуки.
Шкаф со стеклянной дверцей особенно «радует».
Будет где синяки под глазами рассматривать и проклинать матушку-природу за неудачно созданную Кэтрин Бэйли.
– Я купил этот дом у своего партнера, – говорит застывший на пороге Роберт, – он жил здесь с семьей, но потом они переехали в Марокко. Интерьер выполнен по их вкусу, я ничего не менял.
– Очень красиво… – бормочу я, обходя огромную двуспальную кровать. Ох, вот бы уснуть в ней с ним…
– Здесь две ванные, – Роберт прерывает мои грязные мысли, – одна рядом со мной, вторая правее от тебя, напротив лестницы.
– Хорошо, разберусь. – Может показаться, что я выпроваживаю его, но я просто устала и хочу побыть одна.
– Если проголодаешься или еще что… не стесняйся. Кухня внизу, обращайся в любое время. – Он отступает в коридор. Слава богу, что эти двери тоже из дерева. Дизайнер позаботился о том, чтобы домочадцы не подглядывали друг за другом.
– И если что, ты приготовишь мне поесть? – поддразниваю его я. Роберт опускает глаза и смеется.
– Повар из меня хреновый, – застенчиво произносит он, – предпочитаю заказывать еду на дом.
– Всегда?
– В Нью-Йорке у меня домработница. Она готовит и заправляет бытом.
Кто бы сомневался.
– Ладно, до завтра, – с улыбкой прощается он.
– Спокойной ночи, – вторю ему я.
Роберт прикрывает дверь и уходит.
Стою посередине спальни в позе «руки в боки». Что ж, я потерпела полное фиаско, но впереди еще целых два дня и, если повезет, две ночи, не считая этой. Мой чемодан скромненько лежит в углу, нужно его разобрать.
Надеюсь, мистер Босс не забыл взять мое прекрасное кружевное белье, это в его же интересах.
Глава 15. Калифорнийские страсти
– Алло…
– Где ты?! – кричит трубка голосом Фабио Монте.
Это еще что такое? Хмурюсь и проверяю, который час.
– Три часа ночи… – бурчу я недовольно.
За окном глубокая ночь, я в огромной стеклянной спальне неподалеку от комнаты мужчины моей мечты.
– Вообще-то шесть утра, – говорит Фаби, и я ловлю себя на мысли, что между Нью-Йорком и Эл-Эй есть разница во времени. Черт!
– Куда он тебя потащил? – Вот дерьмо, он в курсе! Надеюсь, больше никто.
Делаю глубокий вдох, прикидывая, в какой поочередности соврать.
– Скажи лучше, почему ты звонишь мне в шесть утра и задаешь эти вопросы? – осторожно выкручиваюсь я.
– У меня была мучительная съемка. Так это правда, что ты спишь с Эддингтоном?
Более прямолинейным быть невозможно.
– Если я скажу «нет», ты поверишь?
– Нет, и к тому же обижусь за такое неуважение к собственной персоне.
– Неуважение? – Боже, о чем он вообще? В Нью-Йорке я соображала куда быстрее.
– Куколка, прекрати врать! Я видел все своими глазами.
Все?
– И где же я была, когда ты все видел?
– Стояла и рикошетила молнии, исходящие от этого породистого ублюдка.
Надеюсь, кроме Монте, этих молний никто больше не заметил, иначе мне крышка.
Или нам.
– Можно я повешу трубку и мы представим, что этого разговора никогда не было?
– Куколка, что ты вытворяешь?! – Он не слушает меня. – Когда ты вообще успела? И почему я узнаю об этом случайно? – Огонь, огонь, огонь! В меня летят невидимые пули, но, к счастью, я в бронежилете из сотовой связи, и Монте не заставит меня покраснеть.
– Я ничего не вытворяю, и вообще… – набираюсь последней наглости, – я не обязана все тебе рассказывать. Я же не лезу в твои дела.
Он замолкает, шурша какими-то пакетами. Неужели обиделся? Меня охватывает паника. Я вовсе не хочу лишаться его дружбы.
– Где ты? – повторяет Фаби. Судя по шуму на заднем фоне, он выходит из машины.
– Дома. – Я протираю глаза.
Черт побери, такой сон испортил…
– У тебя три часа ночи вместо положенных шести утра, и ты не можешь быть дома. По крайней мере, в Нью-Йорке.
Вот пристал!
– Фаби…
– Хорошо, – не дав мне договорить, сдается он, – когда вдоволь натрахаешься и вернешься в Нью-Йорк – позвони мне.
Что он себе позволяет?!
– Тебе не кажется, что ты далеко зашел в своих выражениях? – Я сажусь на кровати и, зажав айфон плечом, завязываю волосы в пучок. – Ладно «породистый ублюдок», но «натрахаешься»… я ведь и обидеться могу. – Для убедительности перехожу на насупленный тон.
Фабио хмыкает.
– Раз тебя обижают мои нелестные прозвища в его адрес, значит, это действительно любовь.
Я все-таки краснею.
– Прекрати…
– Ладно, не дуйся. Ты же знаешь, что я за тебя в любом случае.
Я фыркаю.
– В «очень» любом?
– Что ты имеешь в виду? – Он резко втягивает воздух. – О боги, только не говори, что беременна!
– Что?! Нет! – громко вскрикиваю я и опасливо перехожу на полушепот. – Ты с ума сошел? Что за безумные фантазии?!
– Фантазии? – Он хмыкает. – Это не я связался со своим сводным кузеном-миллионером на одиннадцать лет старше!
