– Довольно одиночества! – заорал мне в ухо сидящий на моем левом плече воображаемый черт.
– Ты им в отцы годишься, – крикнул ангел на моем правом плече. Интересно, они просто отыгрались на мне за свой испорченный праздник, или я их и вправду заинтересовал?
– Это не важно, – донесся ответ с темной стороны.
– У тебя нет никакой защиты, – предостерег Оби-Ван.[112]
Ничего не помогало. Выбросить двух прекрасных, почти обнаженных, решительных женщин (да еще и с травкой) из своей жизни – да на это не способен ни один гетеросексуальный мужчина в тропиках во время весенних каникул.
– У тебя здесь есть что-нибудь выпить, Талли? – донесся голос Даун с веранды. Я без колебаний схватил со стола бутылку вина и направился к двери. У меня были гости.
Ноэль-Кристмас покачивалась в гамаке, а Даун разлеглась в плетеном кресле, положив длинные загорелые ноги на подлокотник. В руке она держала здоровенный косяк. Я откупорил вино своим швейцарским ножом и разлил по бокалам.
– Мерси, – сказала она с улыбкой.
– Так почему вы, девушки, выбрали для своих каникул именно Белиз?
– Ну, типа сюда все едут из Техасского Университета, – ответила Ноэль-Кристмас. – Мы учимся в Остине, но сами мы из Лос-Анджелеса – Беверли-Хиллз.
– И что у вас за специализация? – спросил я.
– Как сказать… Мальчики. – Ноэль-Кристмас громко хихикнула.
– А у тебя? – спросил я, глядя на Даун.
– Геология. Мне нравятся старые вещи. А ты что здесь делаешь, Талли?
– Я, типа, жертва непогоды, – ответил я.
Даун уловила насмешку. А вот Ноэль-Кристмас – нет.
– Типа, все мы жертвы в этом мире, да ведь? – прибавила она.
– Корабли, попавшие в шторм, – философски протянула Даун. – Так чем ты занимаешься?
– Серфингом, – сказал я. Взял протянутую самокрутку и уселся в свободное кресло. Через две затяжки я поймал себя на мысли, что если мне когда-нибудь выпадет шанс попасть в притон курильщиков опиума в каком-нибудь экзотическом порту – Шанхае, Сингапуре или Гонконге, – я бы с удовольствием прихватил с собой Даун. Она сделала большой глоток из бокала, облизнула губы, затянулась, задержала дыхание, а потом выдохнула. В этот момент она была очень похожа на молодую Катрин Денев.
– Ты кажешься опытным мужчиной, Талли. Что говорит твой опыт о попадании в шторм?
Я редко курил марихуану, но эти девушки умудрились раздобыть то, что Чино и мои друзья-островитяне называли da klne. Я снова взял косяк. На нем остались пятна помады и легкий аромат духов. Я слишком сильно затянулся, не смог удержать дым в легких и закашлялся.
– Осторожнее, кахуна, – сказала Даун.
Не знаю, было ли это от кашля или от конопли, но моя голова точно стала легче.
– Что ты хотела узнать? – спросил я.
Даун рассмеялась, подняла свои длинные светлые волосы и завязала их в узел на затылке.
– Я спросила, что говорит тебе твой опыт о попадании в шторм?
– Ах да, – сказал я, вспоминая. – Направляешь нос судна против волны и стараешься не паниковать.
– Ты думаешь, ты в беде, сидя здесь в этом шторме с нами?
– Я бы не назвал это бедой. Я назвал бы это интересной и почти пророческой ситуацией.
– Во дает, – сказала Ноэль-Кристмас.
– В каком смысле? – спросила Даун.
– Икс-Ней – это мой друг, он тоже здесь – он шаман и он сказал, что мы должны вновь познакомиться с нашими культурами.
– Серьезное наблюдение, – заметила Ноэль-Кристмас и вздохнула.
– Если тот маленький индеец, которого я видела в гольф-карте с одной из симпатичных местных девиц – он, тогда понятно, о чем речь. Он хочет с ней переспать, – вставила Даун. – Я знаю из достоверного источника, что когда мужчина смотрит на женщину, он не может продержаться и пяти секунд, чтобы не подумать, как бы ее трахнуть. А ты хочешь меня трахнуть, Талли?
Она словно бомбу на меня сбросила. Ни одна женщина мне такого вопроса не задавала. Я растерялся. Собраться с мыслями мне помог голос Ноэль-Кристмас. Она считала:
– Одна тысяча один… одна тысяча два…
– А ты? – выдавил я.
– Что я? – выпалила Даун.
– Хочешь меня трахнуть? – спросил я.
– Не сейчас, – ответила она деловито. – У нас есть планы на вечер, и нам нужно идти. Но завтра будет новый день, и никогда не знаешь, что он принесет. – Она встала и неторопливо потянулась, как только что проснувшаяся кошка.
– Можем мы извиниться за нашу маленькую атаку и угостить тебя ужином в городе завтра вечером? – спросила Даун.
– Кажется, я свободен.
– «Брюхо зверя». Восемь часов. И не опаздывай, – сказала Даун. И они удалились, считая вслух:
– Тысяча один… тысяча два…
28. Небольшая семейная прогулка
В тот вечер я сидел один в ресторане тети Консуэло и снова и снова проигрывал в памяти прошедший день. Понятное дело, после ганджа меня пробило на еду, и я устроил настоящий пир: паэлья с ломтиками тунца, морским окунем, жгучими перчиками, чесноком и жареными крабами. Огонь на языке пришлось тушить несколькими бутылочками пива «Великий» и ананасовым пирогом, который рекомендовала Консуэло. Ее тетя сказала мне, что Икс-Ней и ее племянница уже были здесь, но уехали смотреть на какие-то развалины.
Хотя был вечер пятницы и Сан-Педро трясло, как провод под напряжением, я решил, что с меня на сегодня хватит развлечений. И потом, этот намек Даун… Я решил, что неплохо бы отдохнуть, и сторонился громкой музыки и битком набитых баров.
Я спокойно гулял себе по улице, когда Клемсоны чуть не сбили меня своим гольф-картом.
– Талли, ты обязательно должен попробовать одну из этих сигар, – воскликнул Большой Си. – Кстати, я заказал гидроплан, чтобы съездить взглянуть на Синюю Дыру. Ну, знаешь, куда Жак Кусто[113]водил «Калипсо»? Мы собираемся посадить самолет прямо на воду и поплавать. Почему бы вам с Билли Фишем к нам не присоединиться?
Большой Си стеснялся называть Икс-Нея прозвищем, которое придумал Арчи, и в течение всего полета обращался к нему Билли.
– Только я, – сказал я. – Билли здесь нет – изучает руины.
– Мы улетаем из аэропорта в восемь. Если соберешься, мы будем рады.
Большой Си нажал на газ, дал гудок и влился в поток уличного движения.
