— Все-таки я не понимаю футбол, — сказал Готов. — Плохого сказать ничего не могу, просто не понимаю самой сути… Не мой вид спорта. Мне по душе художественная гимнастика, синхронное плавание, спортивная аэробика, фигурное катание — женское одиночное.
— Рудольф, ты не прав, — выплюнул косточку Лукиных. — Футбол — это вещь! Футбол — это целая философия. Без футбола жить неинтересно.
— Спорить не стану. Каждому свое… Только я все думаю, в России проживает 140 миллионов человек. У нас самое лучшее в мире образование и медицинское обслуживание. Самые лучшие специалисты во всех сферах… Но неужели из ста сорока миллионов жителей необъятной нельзя найти одиннадцать таких, чтобы побеждали на чемпионатах мира. Почему Бразилия? Почему Франция? Почему Германия? Почему не Россия?
— Все очень просто, — объяснил Лукиных, — плохо отечественный футбол финансируют. Чиновники деньги себе в карман, а на спорт шиш.
— А кто его должен финансировать?
— Понятно кто. Государство, спонсоры. Чем богаче у команды спонсор, тем она лучше играет. Почти все наши хорошие футболисты в западные клубы подались, потому что там бабки платят. Не хотят в России играть.
— Но за сборную-то они играют. И, я бы сказал, неважно.
— От судьи много зависит, — Лукиных поставил пустую бутылку под лавку, открыл новую. — На чемпионате в Японии и Корее нашу сборную засудили? Засудили. Они нас считают страной третьего мира, поэтому и заваливают желтыми карточками.
— Мне кажется, не поэтому, — не согласился Готов. — Все дело в тренере и в личной заинтересованности каждого игрока. Думаешь, бразильцы так на чемпионатах выкладываются ради денег? Не думаю. Денег у них и так навалом. Ради идеи. Ради своей цели, своей мечты. Россияне пока так не могут. Им лишь бы урвать хоть сколько-нибудь, и пропади оно все пропадом. Разучились за последнее время люди работать. Я бы назвал это — СДДС — синдром дефицита духовных стимулов.
— Объясни тогда такую штуку, — Лукиных залпом выпил полбутылки и продолжил. — Роман Абрамович купил «Челси». А почему именно «Челси»? Почему не российский клуб. Лучше бы он свои миллионы в ЦСКА вложил!
— Ты считаешь, Абрамовичу от этого было бы лучше? На кой черт ему сдался этот ЦСКА?
— Погоди, — в поведении Лукиных проступили легкие признаки алкогольного опьянения, — если он живет в России, пусть и тратит миллионы на российский спорт… Какое там свои… народные денежки. По сути дела он их у нас с тобой отобрал. Ты знаешь, какой ему доход Чукотка приносит? Там деньги под ногами валяются. Нефть, газ, алмазы, золото, никель.
Готов ухмыльнулся, вытирая газетой испачканные рыбой руки:
— Я всегда считал, что на Чукотке только чукчи, олени и вечная мерзлота, а под ногами ягель да карликовые березы.
— Ничего ты, Рудольф, в жизни не понимаешь, — покачал головой Лукиных. — Вот когда прижмет…
— Представь, что у тебя десять тысяч долларов. Раз и появились. Свалились с неба. Какую бы ты себе машину купил? Небось, надоел «жигуленок»?
Кроме спорта и рыбалки, увлечением Лукиных была автотехника. Он часами мог разговаривать об автомобилях. Рассуждать, какая марка лучше, а в какой имеются те или иные недостатки. Он повеселел и мечтательно посмотрел в небо:
— Не знаю, так с ходу даже и не скажешь… «Фольксваген», наверное.
— А я бы тебе на это сказал: купил бы лучше «Ладу» или «Москвич», поддержал отечественного производителя или мне отдал. Ведь ни за что так не сделаешь. Не уважаешь потому что российские автомобили. Так же и Абрамович рассуждает, и плевать он на всех хотел. С «Челси» доход можно поиметь нехилый. А с ЦСКА что возьмешь?
— Это другое, — не согласился Лукиных. — Это разные вещи. Зачем ты передергиваешь? Почему ты за этого буржуя вступаешься?
— Я за него не вступаюсь. Была б возможность, первым бы раскулачил при условии, что жирный кусок себе заграбастаю. Потому что за бесплатно смысла нет. Зависть мне чужда. Я не вшивый коммуняка, не люмпен-пролетарий. Стараюсь мыслить объективно, согласно реалиям жизни.
— Объективно, — передразнил Лукиных. — Если живешь в России, все делай для России. Такое мое мнение.
— А как же «Фольксваген», — подмигнул Готов.
— Это другое.
«Г-о-о-о-л!!!!!», — донеслось с противоположной трибуны. Трибуна хозяев взревела:
— Вне игры!!!
— Судью на мыло!!!
— «Магнит» — чемпион!!!
— Рано радуетесь, козлы!!!
Готов встал на скамейку и изо всех сил заорал:
— Положение вне игры!!! Повесить судью на первом же столбе!!! Вспороть ему брюхо и выпотрошить!!! Раскаленные спицы под ногти!!! Размозжить ему черепушку!!!
Лукиных одернул приятеля:
— Престань, Рудольф, на нас же все смотрят.
С этой минуты Готов активно включился в поддержку своей команды. Он оставил Лукиных, спустился вниз и присоединился к группе молодых фанатов, с которыми впоследствии неистовствовал, пел речевки, пил водку.
К середине второго тайма счет был 6:0 в пользу гостей. После «несправедливого» пенальти трибуна ожила. Поток болельщиков хлынул на поле, сметая все на пути: и игроков обеих команд, и судей, и милиционеров. Целью толпы были те 10–12 человек из группы поддержки команды «Фаворит». Фанаты «Фаворита» побежали к выходу. Местные болельщики ринулись за гостями.
Дух толпы захлестнул Готова. Он побежал вместе со всеми, споткнулся, упал, снова встал и побежал, крича то, что кричали все: «Бей уродов! Вон они к автобусу побежали! Держи их!»
Выбежав со стадиона, Готов примкнул к толпе, бьющей камнями автобус команды «Фаворит».
Перевернуть автобус не получилось: он оказался слишком большой. Тогда озверевшие болельщики перешли со слона на моську: перевернули стоящую рядом с автобусом «Волгу». У столба на корточках сидел милиционер и держался за голову, по лицу текла кровь. Лавина людей устремилась в город, разбивая по дороге стекла автомобилей, фары, иногда прокалывая колеса. К ногам Готова упал большой обломок красного кирпича. Учитель подобрал «оружие пролетариата» и швырнул в витрину магазина «Спорттовары». Стекло разлетелось на тысячу маленьких осколков. Завыла сигнализация.
— Омоновцы!!! — раздался вопль.
Собрав в кулак всю волю, Готов изо всех сил постарался успокоиться. Пригибаясь от летящих камней, палок и бутылок, он отбежал в сторону, отряхнулся, причесался, протер очки.
Издалека Готов увидел, как в толпу болельщиков вклинивается отряд ОМОНа и охлаждает пыл, жар и страсти ударами дубинок.
— Вы оттуда? — напугал подошедший сзади милиционер, почему-то не посчитавший нужным лезть в пекло футбольного беспредела.
Готов аж вздрогнул:
— Как Вы меня напугали… Нет, что Вы? Как можно? В эту мясорубку меня сникерсом не заманишь. Прошу простить, мне пора.
