Книга Пощечина - Кристос Циолкас

Вцепившись в края ванны, Рози медленно опустилась в обжигающе горячую воду, легла, постепенно расслабилась в обволакивающем жаре, глубоко вздохнула и закрыла глаза. Одно ее ухо торчало из воды, ловило голос Хьюго. Он вместе с Гэри смотрел мультфильм «В поисках Немо». Хьюго наверняка лежал на спине, сучил ногами, воображая, будто он едет на велосипеде. Гэри, в спущенном до пояса комбинезоне, вероятно, пил уже вторую бутылку пива. Она пообещала ему, что не будет долго нежиться в ванне, не будет дожидаться, когда остынет вода. Из гостиной до нее доносилась едва слышная неразборчивая болтовня персонажей фильма в музыкальном сопровождении. Хьюго сегодня уже раз смотрел это кино. За последние недели оно стало его любимым, и она сама теперь знала этот мультфильм почти наизусть. Порой, когда он воображал себя Немо, она, подыгрывая ему, представлялась Дори. Ей очень хотелось, чтобы сейчас он был здесь с ней (хотя, пожалуй, для малыша вода чересчур горячая). Они были бы Дори и Немо, под водой, в красивом сапфировом мире морских глубин. Она, в роли Дори, забывала бы все, что он ей говорит. Хьюго бы нервничал, раздражался, а она, видя, как он теряет терпение, едва сдерживала бы смех.

Рози резко открыла глаза. Проклятие. Перед самым обедом, сразу же после того, как они с Хьюго вернулись из парка, она получила письмо. Она побледнела, читая уведомление с указанием даты и времени проведения судебного разбирательства, которое должно состояться в магистратском суде в Хейдельберге[85]. Почувствовав слабость, она быстро села. К счастью, Хьюго смотрел фильм и не видел ее страха и беспокойства. Рози тотчас же позвонила в бесплатную юридическую консультацию, и, к счастью, Маргарет, их адвокат, оказалась на месте. Хорошие новости, заверила ее молодая женщина, значит, скоро все будет кончено. Рози положила трубку. Она была как в тумане. Четыре недели. Через четыре недели все кончится. Она уже хотела позвонить Гэри на мобильный, но тут же передумала. И наконец-то взяла себя в руки. Решила, что ничего не скажет ему до пятницы. А пятница через два дня. Будет лучше, если они поговорят об этом в конце недели, перед выходными. Если она скажет ему сегодня, он просто напьется, будет плохо спать и ходить в дурном настроении на протяжении нескольких дней.

Приняв решение, она успокоилась, но самообладание сохраняла недолго. Постоянно думала о предстоящем слушании. Маргарет объяснила, что на суде все молчат, пока председательствующий судья не дает кому-то слово. А ей хотелось выйти к свидетельской трибуне и рассказать всему миру, как этот зверь избил ее ребенка. Нет, так нельзя, вновь и вновь убеждала ее Маргарет, суд сам во всем разберется.

Вода постепенно остывала. Рози едва заметно улыбнулась, вспоминая слова Шамиры. Дай мне только добраться до свидетельской трибуны, и я всем расскажу, какой это жестокий человек, с каким удовольствием он бил Хьюго. Подонку это нравилось, я смотрела прямо на него. Ему нравилось бить Хьюго, он упивался своей жестокостью, и все должны это знать.

Получив письмо, она сразу позвонила Шамире. Как всегда, ее первым порывом было позвонить Айше, но время было раннее, та наверняка еще только заканчивала прием в клинике, и поговорить с ней вряд ли бы смогла. В любом случае, звонить Айше было проблематично. Возможно, Гектор уже был в курсе: его подонок-кузен мог все им сообщить.

И она позвонила Шамире. Ее подруга отреагировала именно так, как она хотела, — тепло, по-доброму выразила ей свою безоговорочную поддержку. В которой Рози сейчас особенно нуждалась.

Проклятие, опять беззвучно произнесла она, глубже погружаясь в ванну, так что вода залила ее подбородок, губы, лоб. Она могла бы открыть рот, и тогда вода хлынула бы в нее, заливая ее легкие, кишечник, клетки, пока она не взорвалась бы. Рози резко села в ванне, забрызгав водой пол и кафель. Будь он проклят, мерзавец. Она не в состоянии расслабиться, она не хочет расслабляться. Это ее битва, ее бой. Будь он проклят. Она надеялась, что его четвертуют, что весь мир узнает о преступлении, которое он совершил против ее сына, против нее самой, против ее семьи. Ее душила ярость. Она осторожно сдавила правый сосок, и на поверхности воды стала расползаться тонкая струйка молока.

Раздался громкий стук в дверь.

— Вода скоро совсем остынет.

Она окунулась еще раз и встала в ванне. Гэри распахнул дверь. Она повернулась к нему, невинно улыбнулась:

— Подай, пожалуйста, полотенце.