— Мы в Кобурге, у Али. Приезжай?
— Не, старик. Я уже сплю.
— Что ж, бывай.
— Пересечемся на неделе.
— Конечно.
Ричи не спешил идти в дом. Сидя на холодной каменной ступеньке, он смотрел на огород Файзалей. На грядках томаты боролись с засухой, цвели цукини. Он услышал, как отворилась дверь, уловил запах марихуаны. Линин сел рядом с ним, предложил ему сигарету. От Линина исходил соленый потный запах. Места на ступеньке было немного, они сидели вплотную, и Ричи чувствовал, как дергается прижатая к его ноге нога Линина. Ричи не шевелился. По телу разливалось тепло. Он отодвинул свою ногу.
— Чертовски классно было, да?
— Угу.
У Ричи пересохло во рту. Он повернул голову, посмотрел на друга. Линин, дымя сигаретой, глядел прямо перед собой. Ричи хотелось пить. Он уже собрался было взять у Линина сигарету, как тот вдруг, в темноте, поцеловал его. Это произошло быстро, длилось одно мгновение. Мимолетное прикосновение губ. Но Ричи ощутил в этом поцелуе и томление, и страх, и желание — все то, что он чувствовал сам. Он взял у Линина сигарету. Мальчики, смущенные, отодвинулись друг от друга.
— Я во вторник выходной, — тихо сказал Линин надтреснутым голосом. — А ты?
— Тоже. — Он досчитает до десяти, задержит дыхание. Тусклые звезды на ночном небе, казалось, дразнили его, тишину нарушал лишь отдаленный шум дорожного движения на Хьюм-хайуэй. Они оба сидели затаив дыхание.
— Может, придешь ко мне? Пообщаемся, посмотрим DVD? — Голос у Линина едва не срывался. — Если хочешь, конечно.
— Хочу, — пискнул Ричи.
На них упала тень. В дверях, сложив на груди руки, стоял Али.
— Может, поделитесь сигареткой?
Они вошли в дом.
Дженна поставила диск с записью группы «Сноу Пэтрол». Впятером они забрались на кровать Али. Конни свернулась калачиком подле Ричи, он гладил ее по волосам. Рядом с Конни сидела Дженна. Закрыв глаза, она подпевала музыкантам, исполнявшим песню «Chasing Cars». Эту песню она ставила уже в третий раз. Линин и Али беседовали на другом краю кровати.
— Она о Джордане думает, — тихо, почти неслышно шепнула Конни.
Ричи слушал, как поет Дженна. Голос у нее был хороший.
— Кажется, я иду на свидание, — шепотом сообщил он Конни.
— С кем?
— Тсс… — он кивнул на Линина. Тот все еще что-то обсуждал с Али. Оба были возбуждены, оживленно разговаривали.
Конни теснее прижалась к Ричи:
— Он славный.
— Ага.
А Дженна все пела — красиво, грустно, с надрывом.
Они взяли с кровати Али одеяло, расстелили его на газоне и стали смотреть, как над Кобургом занимается заря. Вскоре после того, как рассвело, проснулась миссис Файзаль. Увидев, что они так и не ложились, она неодобрительно покачала головой. Она сделала для них кофе и чай, приготовила завтрак и велела всем позвонить родителям и сообщить, что с ними все в порядке. Мистер Файзаль, приняв душ, развез их всех по домам, а сам потом поехал на работу.
Мама Ричи оставила ему записку — простенькую, всего в две строчки: «Надеюсь, ты хорошо погулял. Я тебя люблю». Он скинул кроссовки, залез на кровать. Раздеваться не стал, зубы чистить тоже — не было сил. Ему просто хотелось погрузиться в забытье. Интересно, удастся ли ему заснуть или наркотики еще продолжают творить коварные чудеса с его организмом?
Закрывая глаза, он перебрал в уме свои самые верные «верняки». По большому счету, только два из них имели значение. Два. Хорошее число. Во-первых, его мама — самая лучшая мама на свете. Во-вторых, они с Конни друзья навеки.
Вскоре, неожиданно — как и будущее, что уже подкрадывалось к нему, — он провалился в сон.
КОНЕЦ
