В хибаре на окраине города Богдан снова почувствовал себя следователем. Перед ним сидел огромный, мрачный жевлар.
Он смотрел с неприязнью, но без гнева.
— Бог со звезды, полагаю, — сухо обронил палач.
Богдан с некоторой опаской смотрел на приемного отца Келан. «Вот я и познакомился с отцом невесты», — с неуместной иронией подумал он, отвечая гиганту:
— Да. Думаю, лучше бы вам объяснить, что здесь происходит. Кто вы и зачем здесь я?
— Ты знаешь, кто я.
Взгляд Стоуша, казалось, пригибал к земле. Богдан невольно восхитился умением жевлара в любой ситуации оставаться над противником. Ведь, судя по записке, он был пленником островитян.
Стоуш продолжил, роняя слова словно глыбы:
— Необходимость заставляет меня поступить так, а не иначе. Я всегда считал, что не могу предать свой клан. Хотя сейчас не вижу разницы между навязанной верностью и лицемерием. Скорее уж, я не буду служить никому. Мне никогда особо не нравились политические игры. Звание мастера я получил как палач, а вовсе не как плетущий интриги старик. Мой приятель Винту задумал гадкое дело и втянул в него Келан. Он обошел меня, подставил ее и собирался убить. Келан — шантийка. Ты знаешь, иномирец, что это значит, не так ли? Думаю, именно поэтому Винту и осмелился пойти против меня. Саранча не имеет права управлять жизнями других. Они могут лишь давать, а забирают другие. Я узнал обо всем слишком поздно, к сожалению. И мог лишь надеяться, что Келан сможет выпутаться сама. Но она пришла за помощью. Я должен был тотчас отдать ее палачам за двойное предательство. Нарушение договора, предупреждение жертвы.
Стоуш положил на стол ручищи и наклонился к Богдану. На лице жевлара не отразилось никаких чувств, но глаза его горели, как раскаленные угли.
— Много лет назад мне пришлось казнить ее мать. Я никогда об этом не жалел. Думал, это справедливое наказание тому, кто бросил ребенка умирать на дороге. Она говорила тогда, что не оставляла его. Я не поверил. А теперь, спустя столько лет, мне самому пришлось делать выбор. Во имя великих догм, на которых якобы держится мир Януса. Закон, справедливость. Я повторял себе это вновь и вновь. Но что, если мать действительно потеряла ребенка, а не бросила его? Если казнена за то, что саранча, а не за совершенное преступление? Я — отец Келан. Тем более теперь. Я не предам ее ради тех идеалов, что давно уже не мои.
— Что значит, тем более? — перебил Богдан.
— Не знаешь, значит? — Жевлар усмехнулся. — Она и сама только поняла. Слушай, парень, ты должен немедленно отправиться на острова. Кристиан Вайдер, волшебник и прохвост, просил передать тебе, что сохранит ее жизнь в обмен на твою. Этот человек в ответе за многое, что произошло, запомни. Он пообещал мне, что если я уговорю тебя отплыть на острова, к нему, сделать все от него зависящее, чтобы Келан не погибла от рук наемников. Но сделает он это не из человечности или симпатии. Кристиан Вайдер лжив и лицемерен по своей натуре, а я сразу вижу такие вещи, парень. Он хочет вернуться домой, так он просил сказать, и готов договариваться. Они будут ждать тебя на островах, с Келан. Сейчас они в море, и моя дочь жива. Послушай, парень, это было личное сообщение, поэтому нас никто не подслушивает. Я скажу тебе еще кое-что, тихо-тихо. Секрет, который поможет играть с ним на равных. Запомни…
Утром Богдан зафрахтовал корабль, и уже в обед они были в море. Едва город скрылся вдали, как он потребовал у капитана зайти в ближайший порт, где нет храма волшебников, но живут шантийцы. Денег, которые он получил от островитян, с лихвой хватало на задуманное.
Только одно терзало его сильнее неопределенности будущего. Правильно ли он понял Стоуша? Была ли Келан беременна?
Богдан закусил губу и на мгновенье закрыл глаза. Дни идут незаметно. Ему пришлось немало сделать, прежде чем путь к цели стал видимым. Пока, наконец, вдали не показались очертания заветных островов. Но что дальше?
Возможно, установка на островах, та, которая заглушает большинство сигналов, не позволит связываться со станцией. А как только сигнал пропадет, там поднимут тревогу, и до прилета челнока в запасе у него будет всего несколько часов. Плюс, он слишком давно ничего не слышал о Келан. Да и Кристиан мог преподнести еще немало сюрпризов. Однако сейчас Богдан беспокоился не только об этом. Его терзала необходимость выбора между долгом и чувствами. Между правдой и страхом познать ее.
А еще он испытывал серьезные сомнения. Стоило ли слушать жевлара Стоуша и дословно выполнять его указания?
— Нам разрешили войти в порт, — услышал он голос за спиной.
Богдан медленно открыл глаза.
Полчаса — и он ступит на землю острова.
Глава 12
Богдан
Внутри Богдана кипел, медленно обугливая внутренности, ядовитый пар. Он изо всех сил сдерживался, дабы не выпустить эмоции наружу, но чувствовал, что в этой схватке безнадежно проигрывает невозмутимым матросам.
Вообще-то Богдан рассчитывал, что их по прибытии сразу же проведут вглубь острова, где он сможет встретиться… с кем-то из начальства. Ответственные лица и все такое прочее. Но он, видимо, поторопился с выводами, приравнивая островитян к прочим «высоким» цивилизациям. Здесь, похоже, все делали по старинке.
Богдан злился, терял терпение и пытался сосредоточиться на плане, которого собирался придерживаться. Ну, кто-то ведь организует здесь торговлю? Значит, недалек час, когда на пристань пожалует некая команда, типа передвижной таможни или мобильного пропускного пункта. А ему было жизненно необходимо как можно скорее сообщить о своем прибытии и встретится, наконец, с чудовищем Кристианом лицом к лицу.
Но вместо распланированных действий все пошло с точностью наоборот. Богдана никто не желал слушать. Представители островитян, та самая команда «Икс», по прибытии общались исключительно с капитаном, игнорируя его попытки вмешаться. И на берег, до особых распоряжений, никому не разрешили высаживаться. Попутно жестко осадили уже порядком взбешенного Богдана, поставив его в известность о правилах, которые обязаны выполнять все. Даже якобы такие шишки, как он. Если, конечно, это не пустая болтовня о чинах, о чем, впрочем, достаточно скоро станет доподлинно известно.
Получался натуральный карантин, мысли о бессмысленности которого не оставляли Богдана ни на минуту. Он и не пытался смириться, а, злобно раздувая ноздри, сверлил взглядом охрану на пристани с палубы корабля.
Примерно через два часа на деревянных мостках внизу появилась странная делегация. В ее состав входили шестеро мужчин солидного возраста, все как один почему-то с длинными висячими усами. Они переговорили с капитаном, которому в виде исключения было разрешено спуститься вниз по шатким мосткам. До Богдана долетали обрывки разговора, но по существу он ничего так и не расслышал. Когда величественным жестом его тоже пригласили вниз, Богдан едва удержался от совершенно не величественного ответного.
Плюнув за борт, с мрачным выражением лица, он прошелся по сходням и вызывающе уставился на островитянин, стоявших перед ним. Вайдера Богдан знал в лицо, его досье изучил вдоль и поперек еще на станции и потому не сомневался. Да, перед ним стояли люди, жители Януса, возможные потомки колонистов. Но ничего общего с нужным объектом у них не было.
