Стук копыт. Но что это? Что-то наверху, у конюшни. Беззвучно скользнула склонившаяся тень. Затем дверь конюшни медленно отворилась, и послышался топот конских копыт. Лошадь… нет, две… нет. Множество лошадей, десять, может, пятнадцать… Они выскакивали в ужасе, стуча копытами, метались по двору. Один из караульных у ворот что-то выкрикнул, и я решился.
Только бы получилось…
Лошади испуганно метались вокруг по всему двору крепости, а тут еще зашипел потревоженный дракон. Если б теперь хотя бы одна из них оказалась рядом… Есть! Я схватился за гриву какой-то маленькой буланой, оперся на здоровую ногу и метнулся лошаденке на спину. Так я и повис, не в силах двинуться дальше, меж тем как мы под грохот лошадиных копыт рванулись с места, а моя цепь, бряцая, волочилась за нами, и как раз в этот миг раздались гул и грохот. Ворота крепости распахнулись настежь, и охваченные ужасом лошади вырвались на свободу.
Мне удалось перекинуть ногу через спину лошади. Мы уже покинули крепость, но оставались еще в Баур-Лаклане. Лошади во весь опор мчались по улицам, и солдаты-драконарии разбегались в разные стороны, чтобы их не растоптали. А лошадей становилось все больше и больше. И некоторых из них оседлали всадники. Всадники из Лакланов. А один из них был Ивайн.
Они гнали табун по улицам прочь из Баур-Лаклана, не останавливаясь, пока не оказались далеко на дикой, безлюдной пустоши.
— Вот так малец! Ты справился, выбрался оттуда! — сказал Ивайн, когда мы немного отдышались. — Хорошо!
— Так вы этого хотели? — чуть сбитый с толку, ошеломленно спросил я. — Угнать табун?
— Да нет же! — ответил Ивайн, будто я был чуточку непонятлив. — Это лишь для того, чтобы драконьему сброду было на что поглядеть. Самого важного они еще не обнаружили.
Самого важного?
— Что же это тогда?
— Ведь было несколько человек, оказавшихся в тисках, в трудном положении. Жители Арлайна, да еще несколько из других мест. Их ведь надо было вызволить, убрать оттуда. К счастью, из этой крепости и в нее есть несколько дорог, о которых Дракан понятия не имел.
— Ты хочешь сказать, вы взяли с собой и детей? А иначе что за смысл в этом?
Во всяком случае, я думал, что Обайн прямым ходом отправится обратно в плен, если его дочь Маери не освободили со всеми.
— Это входило в план.
— Их всех?
— Ведь я не ясновидящий, верно, малец? Придется подождать, пока мы их встретим.
Это произошло до рассвета. Лакланам посчастливилось освободить всех детей, кроме троих. А наверху в горах в своем убежище Хелена Лаклан ждала, когда можно будет принять детей. Кое-кто из рыбаков сделал свой выбор, отправившись вместе с детьми. Остальные же — а среди них, само собой, был и воинственный Обайн — присоединились к дружинникам Ивайна.
— Пусть этот дьявол не воображает, будто ему придется здесь легко, — произнес Обайн. — Только скажите! Как по-вашему, что надо сделать, чтоб отравить ему жизнь?
— Дракан намеревается идти на Скайарк, — ответил я Ивайну. — Он полагает, будто Нико там.
— Вон что! — воскликнул Ивайн. — Как могло случиться, что ему пришла в голову подобная мысль?
— Потому что я рассказал ему об этом.
Ивайн долго смотрел на меня.
— Скайарк — лакомый кусочек и крепкий орешек даже для дракона.
— Так я и думал!
На обветренном лице Ивайна разлилась улыбка.
— Иной раз, малец, ты, право, бываешь не глуп!
— Благодарствую! — ответил я. — Но было бы еще лучше, если б Скайарк предупредили загодя.
— Ты снова прав. — Ивайн повернулся к кучке оставшихся Лакланов. — В путь! Скачите как можно быстрее! Во весь опор. Сообщите Астору Скайа, что Дракан в пути. Дорога отнимет у него несколько дней, особенно если ему придется тащить это драконье чудище с собой. Но Дракан явится.
Двое из клана вскочили в седла, сорвались с места и припустили так, словно сам Дракан гнался за ними по пятам. Да ведь так оно и было. Мы, остальные, последовали за ними чуть более медленно, но все же достаточно быстро для моего бедного тела.
— А что с нами? — спросил я. — Куда отправимся теперь мы?
— Само собой, в Скайарк, — ответил Ивайн. — Думаешь, я упущу всю эту шутку?
То была жесткая, суровая скачка даже для сильных, отдохнувших, здоровых людей. Для меня оставалось лишь одно, делавшее эту скачку возможной. То была маленькая фляжка Дракана. Без нее я не мог бы усидеть на лошади.
— Чем это здесь пахнет? — спросил один из Лакланов, скакавший поблизости от меня. — Это от тебя, Обайн? Ты что, вывалялся в козьем дерьме?..
Обайн ответил соленой шуткой, заставившей остальных громко расхохотаться. Но я-то знал, что Обайн тут ни при чем. Этот запах шел от меня. Все мое тело пропахло — вонь исходила от драконьей крови.
Это было не так, как в первый раз. Я хорошо помнил его, то безумное ощущение свободы и всемогущества. Теперь этого не было и в помине. Теперь я мог держаться в седле, если выпивал маленький глоток драконьей крови каждые два или три часа. Боль успокаивалась. Шум в голове стихал. И это всё. Может, ощущения сменились из-за того, что я старался пить как можно меньше, или из-за того, что я пил драконью кровь не первый раз.
Мы скакали всю ночь напролет. На рассвете мы сделали небольшой привал, но не дольше того времени, которое потребовалось, чтобы напоить и задать корм животным. А потом оставалось лишь вскочить на лошадей вновь.
— Справишься, малец? — спросил Ивайн, заметивший, сколь трудно было мне взбираться на пегую лошадку.
— Да! — только и ответил я. Что я и сделал. После еще одного глотка из фляжки.
— Что это у тебя там? — с любопытством спросил Обайн. — Ты ведь сосешь из этой фляжки, как ягненок из бутылки с соской. Может, дашь попробовать?
— Тебе по вкусу не придется, — ответил я. — Это снадобье я получил от своей матери.
Я быстро сунул фляжку под рубаху. Быть может, он счел меня неблагодарной скотиной, раз однажды отдал мне свои носки. Однако же Обайн больше не произнес ни слова и оставил мою фляжку в покое.
Ближе к полудню повалил снег. Крупные легкие хлопья, хрупкие от мороза… Стоило запрокинуть голову и взглянуть в серое небо, как начиналось страшное головокружение при виде того, как оно стремительно несется к земле. Мне пришлось вцепиться в гриву пегашки, чтобы не упасть, и тут самая глубокая из моих ран раскрылась в сто седьмой раз. У меня появилась горечь во рту, виной которой была не только драконья кровь. То был вкус лихорадки. Рана дала себя знать. Я был теперь уверен, что у меня началось воспаление руки.
Мы проехали мимо дороги, ведущей в Баур-Кенси, но не свернули на нее.
— А нам не надо предупредить их? — спросил я Ивайна. — Если Дракан в скором времени появится на этой дороге.
