Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Подумав, Тихомиров снова подошел к шкафу…
И снова в коридоре послышались шаги – быстрые… нет, лучше сказать торопливые. Шшурх! – и под нижним косяком двери появился голубоватый конверт. Да что они тут – почтовый ящик устроили?
«Уважаемый товарищ майор, гражданин начальник! Я, как советский человек, не могу молчать о всех гнусностях, творимых в нашей двадцать второй квартире лицами, ее населяющими, а конкретно…»
Судя по отсутствии фамилии Кашкарьянца, это и был автор.
Отправив записку в мусорку, Максим опять пошарил в шкафу… Вытащенные оттуда треники с отвислыми коленками его тоже не очень порадовали, а вот серо-черные габардиновые брюки пришлись как будто впору, только сильно жали и на, гм, задней части, пониже кармана, зияли кожаными заплатками. Да и коротковаты были – едва доходили до щиколоток… Что ж, придется надевать эти – выбора нет. А рубашку, вот ту, розовую, с оторванным левым манжетом, навыпуск – заплатки и прикроются, а рукава закатать по локоть… Так…
Черт! Да когда же они угомонятся-то?
Под дверью снова появилось что-то белое… На это раз так и было озаглавлено: «Донесение»… То есть даже не «донесение», а «данесение», судя по орфографии и почерку, его написал вербинский сынок-двоечник.
«Тетка Ингольда ведьма старая и многава хощет всяко тов. Брежнева обзывает а телевизор смотрит хохочет над чем над нашим совецким а ищще вчера дала подзатыльник ни за што спросила што я на кухне исчу а я ничево ни искал а просто хотел послушать радиво…»
С любопытством дочитав записку до конца, Тихомиров ее скомкал и тоже выбросил – ну а куда девать-то?
Примерил штанцы, покрутился перед трюмо, вроде не должны бы порваться, если резких движений не делать…
Очередную записку молодой человек отправил в ведро, не читая, – некогда, нужно было хоть немного поспать, коль уж покушать пока не удавалось. И зачем только Гульнара принесла вместе с чайником бутерброды? Теперь сиди вот, давись слюною… Поистине танталовы муки!
По этой-то причине и не спалось, в животе урчало, жутко хотелось есть, а еще больше – пить. Встав, молодой человек походил взад-вперед по комнате, прочитал очередное послание:
«Товарищ капитан, просим срочно разобраться с незаконно прописанной Войкиной Г. В….»
Хм, Г. В. – Гульнара что ли?
«…всем известной своим антисоциальным поведением и тунеядническим образом жизни…»
Ну точно, Гульнара – «тунеяднический образ жизни»!
И эту записку – туда же, в мусорку. О господи, никак еще одна? Да что ж им всем не спится-то?
Однако все эти доносы сделали-таки одно благое дело, даже, если вдуматься, два: более-менее отвлекли Максима от нехороших мыслей о еде и – самое главное! – натолкнули на одну очень удачную идею.
Пошарив в серванте, молодой человек отыскал там остатки писчей бумаги и чернильную ручку. Усевшись за стол, ухмыльнулся, поставив пару клякс, расписал перо: «Уважаемый товарищ уполномоченный…»
Тьфу ты! Чего только с этой вороньей слободкой в голову не полезет!
Какой, к чертям собачьим, уполномоченный?
«Уважаемая…»
Нет, не так! Как же он ее звал-то? Душечка! Так что же, «уважаемая душечка» написать? Как-то, гхм, не комильфо, явно не комильфо.
А вот если так: «Милая Евгения Петровна, душечка…»
А вот это уже куда лучше! Только, пожалуй, «милую» убрать, лишней фамильярности в деловой по сути записке не нужно.
«Евгения Петровна, душечка, отправляю к вам весьма достойного молодого человека, Максима Андреевича Тихомирова, закончившего в прошлом году институт Лесного хозяйства и согласившегося нас выручить – поработать в пионерлагере ответственным за физкультуру и спорт. Потенциал у него есть – первый разряд по вольной борьбе и еще что-то. Нижайшая к вам просьба, любезнейшая Евгения Петровна, оформите его побыстрее, выпишите направление и все, что там требуется.
С уважением, ваш С. Ф. Абрамов».
Поставив затейливую подпись, Тихомиров отложил «рекомендательное письмо» в сторону и задумался. Думал, впрочем, недолго, снова взялся за перо.
«Медицинская справка, форма №…
Гм, что б такое написать-то? А что-нибудь не очень разборчивое…
…«форма № 4356 УК» – пусть хоть так примерно…
«Копия. Справка выдана тов. Тихомирову Максиму Андреевичу, одна тысяча девятьсот… сорок шестого года рождения, в том, что он имеет право работать в детских оздоровительных учреждениях… Главный врач… такой-то. Подпись. Копия верна».
Так, что еще? Ага, вот… Это как бы для себя, коряво, но вполне понятно: паспорт, военный билет, что еще-то? Диплом – да… И партбилет не забыть – для солидности!
Покончив со всеми бумагами, молодой человек аккуратно сунул все написанное в карман розовой рубахи и, наконец растянувшись на софе, уснул, не терзаемый больше никаким, мыслями.
Спал хорошо, никакие презентации, дни рождения, юбилеи и прочие лукулловы пиры Максу не снились, вообще ничего не снилось, разве что непроницаемо-черная дыра, что, несомненно, свидетельствовало о великолепном душевном здоровье спящего и не менее великолепном состоянии нервной системы.
Молодой человек покинул воронью слободку в десять часов утра, позаимствовав у отсутствующей хозяйки комнаты завалявшийся на подоконнике гривенник – на трамвай или автобус, не тащиться же в таком виде пешком! – и сменив кроссовки на отыскавшиеся в шкафу разношенные босоножки фасона «Сталин и Мао слушают нас».
Надеясь, что тетушка Гульнары не очень обидится, незваный гость также прихватил и висевшую на гвозде авоську, сложив туда упакованные в полиэтилен джинсы и куртку. Кроссовки же, увы, в авоську не помещались, их пришлось завернуть в газету («Комсомольская правда» от 15 мая 1975 года) и небрежно сунуть под мышку.
Снарядившись таким образом, Максим на цыпочках подкрался к двери, прислушался – вроде все было тихо – и, заперев комнату на замок, быстрым шагом направился к выходу. Распахнув дверь, перевел дух – кажется, никто не заметил.
– Счастливого пути, товарищ майор! – хором пожелали из кухни. – Удачной вам службы.
Глава 17
ПЕРВЫЙ ЛЕНЬ КАНИКУЛ
Голубка моя,
Умчимся в края,
Где все, как и ты, совершенство.
Пьер-Жан Беранже.
Приглашение к путешествию
Тихомирову повезло: все его «фирменные» вещички, несмотря на явно потасканный вид, разлетелись, словно горячие пирожки! Куртку приобрел какой-то худосочный гражданин в очках, джинсы удалось сплавить южного вида амбалу, он же с удовольствием взял и кроссовки, хоть те и оказались малы, сказал, что брату.
Да хоть любимому дедушке!
Тихомиров едва скрывал свое ликование – как все удачно прошло, даже не думал, что так просто получится! Подошел к первой попавшейся очереди, шепнул:
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
