— Хочу! Ты могла поспорить со мной. Ты могла опровергнуть мой эдикт. Ты могла бороться со мной — ради меня, ради нас обоих! Черт побери, Элизабет, ты могла последовать за мной!
— Не будь смешным! Не существовало хоть сколько-нибудь мыслимого способа… Я не знала… Я не была уверена… — Она умолкла, и Ник по глазам ее видел, что она вспоминает тот далекий вечер. — Я была слишком молода.
— Мы оба были совсем юными, но я любил тебя настолько, что смог отказаться от тебя.
— А я была такой же глупой, как ты, и позволила тебе это сделать! Ты это хотел услышать?
— Не знаю, — устало произнес он.
— Чего ты хочешь от меня, Николас? Чтобы я закрыла эту главу? Мне следует пойти на кладбище и завопить над могилой во всю силу своих легких? Попросить какого-нибудь медиума вызвать дух Чарлза? Если я его простила, то лишь потому, что у меня не было выбора. — Она повернулась и принялась ходить по комнате. — До самой смерти Чарлза, вернее, до последних дней его жизни, я считала, что наша совместная жизнь более чем благополучна. Я была удовлетворена. Думала, что и он тоже. Не понимала, что, по сути, вышла замуж за человека, который был для меня не более чем близким другом, и позволила другу, который, видимо, и был моей великой любовью, уйти от меня.
— Я бы тебя не предал, — сказал Ник.
— Я знаю, и все же я… Она надолго замолчала.
Николас пожалел, что дал волю своему языку. Главное — это ее согласие выйти за него замуж, и не надо больше ни о чем думать. Но если он был готов весь остаток дней своих исправлять собственные ошибки, расплачиваться за Чарлза не собирался. Он хотел Элизабет больше жизни, но не такой ценой.
— Я боюсь. — Элизабет посмотрела ему в глаза. — Боюсь признать, что любила тебя всегда. Боюсь признать таким образом, что вся моя жизнь оказалась… — У нее вдруг вырвался странный короткий смешок. — …грандиозной ошибкой.
У Николаса захватило дух. Какой же он идиот! Она хочет выйти за него замуж. И любит его. Все остальное — вздор и чепуха.
— Элизабет.
Она не обратила на него внимания.
— Я думаю теперь, что пережила неверность Чарлза и даже его смерть без неутолимых страданий потому, что хоть и любила его, но он не стал половинкой моей души. — Она прерывисто вздохнула. — А ты стал.
— Элизабет. — Он потянулся к ней.
— Пожалуйста, не надо. — Она выставила вперед вытянутую руку. — Когда я ворвалась сюда сегодня, у меня и в мыслях не было того, о чем мы спорили. Но ты прав. Я верила Чарлзу безоговорочно, а он обманул мое доверие. Но даже в те немногие дни, когда я еще до его смерти знала о любовнице, я не испытывала ревности.
— В данном случае она была бы понятна.
— Тем не менее я не ревновала. А когда я вижу тебя с другой женщиной, мне сразу приходит в голову самое худшее, хотя ты ни разу не давал мне повода для этого. Но в одном ты, бесспорно, прав. Я возлагаю на тебя ответственность за несостоятельность Чарлза. — Она пошла было к двери, но вдруг резким движением повернулась к Николасу. — В сущности, я должна бы винить во всем только тебя.
—Что?
Зеленые глаза Элизабет засверкали.
— Если бы не твоя проклятая жертвенность! Если бы ты прислушался к своему сердцу, а не к тому, что говорят другие…
— Включая и тебя, — не преминул вставить он.
— Можешь мне поверить, я включаю себя в их число, — огрызнулась она. — И я так же глупа, как ты. Но если бы ты не счел возможным принимать решение единолично…
Я поступил благородно! И если бы ты не заставила всех поверить, что ты всего лишь хорошенькая пустышка, легкомысленная барышня без царя в голове, Чарлз, возможно, и не счел бы тебя наиболее подходящей супругой для себя. Если бы ты имела смелость вести себя в соответствии с твоей истинной натурой, имела смелость признаться в своем чувстве, я тогда не ушел бы из твоей жизни.
— Ты не ушел. Ты убежал!
— В иные минуты бегство представляется весьма привлекательным выходом из создавшегося положения.
— В этом, сэр Николас, наши мнения полностью сходятся! — Она повернулась на каблуках и зашагала к двери, однако снова повернулась к нему. — Послезавтра канун Рождества и бал у Эффингтонов, но не хлопочите о том, чтобы сопровождать меня. Я весь день проведу вместе с детьми в Эффингтон-Хаусе.
— Как угодно.
— Я ожидаю, что ваше решение по поводу распоряжения моими средствами к тому времени будет принято.
— Несомненно.
Она бросила взгляд на китайский кувшинчик.
— Как отрадно было бы разбить это сейчас.
— Если вы спрашиваете моего разрешения, то я его не даю.
— А я и не нуждаюсь в нем. — Она схватила кувшинчик и взвесила его в руке, а засим обратила к Николасу вызывающий взгляд. — Он в самом деле очень дорогой?
— Бесценный.
— Хорошо.
Она кивнула и с размаху швырнула кувшинчик. Где-то в сохранившей логику и не замутненной гневом части своего сознания Николас отметил, что бросок был точным и умелым — явно сказывалась долговременная практика, — а направлен ему в голову. Не раздумывая, Ник подставил руку и поймал кувшин. Звук удара эхом разнесся по комнате. Ник ощутил острую боль, но кувшин даже не треснул. Мастерство древних китайских гончаров поистине достойно высочайшей оценки.
— Вы его поймали, — возмущенно произнесла Лиззи. — Вы поймали мою вазу.
— Я поймал принадлежащий лично мне фарфоровый кувшин с голубой росписью, изготовленный в пятнадцатом веке во время правления династии Мин. — Николас осторожно поставил кувшин на ближайший столик. — С вашей стороны это детская выходка.
— И без сомнения, легкомысленная.
Он молча пожал плечами в знак согласия. С минуту Лиззи смотрела на него изучающим взглядом.
— Я не думала, что сегодня вечером… Впрочем, это уже не имеет значения.
Она кивнула на прощание, гордой поступью вышла из комнаты и со стуком захлопнула за собой дверь.
Ник стоял и смотрел на дверь, не видя ее. Он медленно разжал кулаки. Странно, он даже не заметил, когда сжал их.
Этот многообещающий вечер обернулся катастрофой. Николас не имел представления, как и чем поправить дело и возможно ли это вообще. Быть может, им обоим следовало бы не спешить с решением о браке, подождать какое-то время, но, с другой стороны, десять лет ожидания — срок вполне достаточный.
Существует, пожалуй, только один путь к решению проблемы: закрыть дверь за ее жизнью с Чарлзом раз и навсегда. Поставить точку в конце главы. Дать Элизабет мир и покой, она этого заслуживает.
Он взъерошил пятерней волосы на голове. Он не мог прожить оставшуюся часть жизни без нее. Вопроса нет.
