— Как и большинство гамбургских окраин, Мармшторф больше похож на деревню, а не на городской район. Не знаю, бывала ли ты там, но в его центре до сих пор полным-полно каркасных, наполовину деревянных домов, — неожиданно опечалившись, произнес Германн. — Я до сих пор чувствую себя виноватым, что не унаследовал мясной бизнес папы. Мой младший брат — студент Гамбургского университета. Собирается стать врачом. Сестер мясная торговля тоже не интересует. Одна из них — бухгалтер, а другая живет с мужем и детишками неподалеку от Кельна. Отец пока ведет дело, но с возрастом это ему дается все труднее. Мне кажется, он все еще надеется на то, что сын уйдет из полиции и займет его место.
— Насколько я понимаю, на это нет никаких шансов.
— Боюсь, что нет. Я с детства мечтал быть полицейским. И знал, что им стану. — Хенк помолчал немного и спросил: — Ну как, я выдержал экзамен?
— А разве наша встреча не была проверкой? Разве ты не хотела уяснить, сможешь ли со мной работать?
— Выдержал, выдержал… — улыбнулась Анна. — Но по правде говоря, я преследовала иные цели. Дело в том, что нам так или иначе предстоит работать вместе, а я повела себя, мягко говоря, негостеприимно. Прости. Но ты должен понять, что обстановка у нас все еще непростая. После смерти Пауля… Но как бы то ни было… — Она подняла стакан и закончила: — Добро пожаловать в Комиссию по расследованию убийств.
Глава 41
22.15, среда 14 апреля. Санкт-Паули, Гамбург
С того времени, когда Макс последний раз работал с этим человеком, прошел примерно год. Макс привык к длительному молчанию клиента, считая это проявлением захватывающего интереса к рассказу об искусстве татуировки.
И на сей раз великан, войдя в дверь, не произнес ни слова. Он стоял посередине студии, храня при этом полное молчание. Казалось, что его мощная фигура целиком заполняет помещение, господствует над всем окружающим. И дыхание гиганта только усиливало это ощущение. Дыхание тяжелое, медленное, размеренное.
— Что-нибудь не так? С вами все в порядке? — спросил Макс.
Молчание продолжалось еще довольно долго, но вот наконец посетитель заговорил:
— Когда вы работали со мной последний раз, я просил вас нигде этого не фиксировать. И никому об этом не говорить. За это я заплатил вам дополнительно. Вы сделали так, как я просил?
— Да, конечно. Я все сделал, как вы просили… и если кто-то сказал вам противное, то это наглая ложь!
Ему хотелось, чтобы здоровяк поскорее присел. От того, что, беседуя с гостем, ему приходилось задирать голову, у него заболела шея. Визитер жестом руки велел Максу умолкнуть и освободился от пальто. Затем он стянул с себя рубашку и продемонстрировал Максу его работу. Его большое мускулистое тело украшала татуировка, состоявшая из отдельных слов, предложений и даже целых рассказов, выписанных на коже старинным готическим шрифтом. При каждом движении, при малейшем напряжении мускулов слова, как бы оживая, начинали змеиться.
— Это правда? О работе, которую вы для меня сделали, никто не знает?
— Ни единая душа. Клянусь. Это вроде как бы отношения доктора и пациента… Вы сказали, чтобы я молчал, вот я и молчал. Хотя мне очень жаль, что я не имею права об этом рассказывать. Это лучшее, что я создал в жизни. И говорю я это вовсе не потому, что вы — мой клиент.
Посетитель молчал. Гробовую тишину крошечной студии нарушало лишь дыхание гостя. Глубокое, мощное, размеренное, оно, казалось, заполняло все помещение. Но вот дыхание участилось.
— С вами все в порядке? — спросил Макс писклявым голосом, что прекрасно отражало его состояние, что-то между беспокойством и откровенным страхом.
Ответа не последовало. Гигант потянулся к пальто и достал из кармана какой-то предмет. Это была каучуковая маска детского размера. Маска волка. Посетитель натянул ее на свое широкое лицо, и мягкая волчья морда, перекосившись, исказилась почти до неузнаваемости.
— Что это за комедия масок? — спросил Макс, но горло настолько пересохло, что он не узнал своего голоса. Ему казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди. — Послушайте, я действительно очень занят. Я не закрыл студию только потому, что ждал вашего прихода. Ну а теперь, если вам что-то надо… — Он старался придать своему пискляво звучащему голосу оттенок властности.
— Умный Ганс… — произнес посетитель и, улыбнувшись, склонил голову набок. Это была детская поза, которая для человека такой стати выглядела донельзя странной и даже несколько сюрреалистической. Мощная шея гостя напряглась, а его слова, казалось, шли откуда-то из глубины горла.
— Что? Я вовсе не Ганс. И вы это знаете. Я — Макс…
— Умный Ганс… — повторил бывший клиент, склонив голову на другое плечо.
— Макс! Я Макс! Вы что, немного перебрали сегодня? Я не знаю, что с вами, но мне точно известно, что будет гораздо лучше, если вы вернетесь сюда, когда…
Гость шагнул вперед и, ударив одновременно обеими руками по ушам Макса, стал сдавливать его лицо.
— О… — не умолкал он. — Умный Ганс… Умный Ганс…
— Меня зовут Макс! Я не Ганс! — визжал Макс, а мир перед его глазами тонул в белом электрическом свете ужаса. — Я — Макс. Вы меня помните? Макс! Татуировщик!
Взгляд человека под гротескной маской вдруг стал печальным, а голос зазвучал умоляюще, и в нем можно было услышать неподдельную боль:
— Умный Ганс, умный Ганс… ну почему ты не положил на нее свой дружеский глаз?
Макс почувствовал, как его зубы впиваются в его же щеки.
Визг Макса перешел в звериный вой, когда монстр в волчьей маске надавил большими пальцами обеих рук на глазные яблоки сверху под бровями. Давление постепенно нарастало, и боль становилась нестерпимой. Большие пальцы погружались в глазницы все глубже и глубже. Вой Макса превратился в хриплое бульканье, а когда глаза целиком вылезли из орбит, его горло перехватил спазм.
Макс ничего не видел, а его тело бессильно обвисло в страшном захвате чудовища в маске. Перед его глазами, если так можно выразиться, пылали красные и белые всполохи, и ему даже казалось, что он видит очертания злодея словно в неоновом зареве. Но это было не так. Просто его оптические нервы и мозг пытались понять, что произошло с глазами. Затем на смену яркому сиянию пришла полная тьма. Человек в волчьей маске отпустил его голову. Но упасть на пол он не успел. Мощная рука схватила его за волосы и рывком подняла на ноги. После краткого мига тишины Макс снова услышал ровное, глубокое и ритмичное дыхание ослепившего его гиганта. Затем до него донесся странный звук. Так звучит извлекаемый из ножен металлический клинок.
Ощутив короткий удар в шею и по горлу, Макс конвульсивно дернулся. И едва успев удивиться тому, что человек не ударил его сильнее, начал терять сознание. Впрочем, прежде чем умереть, он все же успел понять, что теплая жидкость, ритмично капающая на грудь, есть не что иное, как его кровь. И еще он услышал, как низкий мужской голос с какой-то детской интонацией произнес:
