над нами покуражатся.
Эпилог
Могло ли все пойти иначе? Что было, если бы первая марсианская колония устояла? Если бы достижения ее ученых и инженеров не канули в Лету не были похоронены под толстым слоем пыли и грунта на долгие 50 лет, но послужили Человечеству? Где тот самый рубикон, после которого наша Цивилизация безвозвратно свернула туда, куда свернула? Жаль, что тогда 300 лет назад не нашлось того, кто принял бы единственно верное решение.
(Из работы «Следы Цивилизации».
Тамара Дивич. Би-Проксима. 2531`)
Отложенный Йотунхейм
Эйла Борк-Валиот не находила себе места в просторном и удобном для быстрых межзвездных полетов «Буревестнике». Возможно виной тому был тяжелый разговор с визирем Акилем, после отлета из приговоренной ей КСП. Альянс, к большому ее сожалению, узнал больше, чем ей хотелось бы, о случившемся ЧП. Кроме того у них были записи автоматических сенсоров обмена, где «погибший на Фобии» шаттл «Буревестник» светился, как праздничный салют. В итоге достаточно быстрого и напряженного радио-обмена они с визирем нашли точки сопряжения и условия, при которых будут удовлетворены обе стороны, но пришлось пообещать слишком многое, а времени на это отводилось слишком мало.
Эйла торопилась. Время ее поджимало. Задав «Буревестнику» полетное задание она торопливо взобралась в капсулу управления и погрузилась в гиберниоз. Впадание в «искусственную спячку» шло из рук вон плохо. Все часы напролет в гиберниозе ее мучили воспоминания давно минувших лет. Все то время, что скоростной «Буревестник» покрывал световые годы в сторону «Альхона», находясь в ВК, она переживала снова и снова собственную трагедию молодости. В учебке она отличалась хорошей успеваемостью по дисциплинам, неплохой стрельбой и отличными показателями выносливости и стрессоустойчивости. У нее не было друзей и подруг. Совсем не было. Сейчас эта, казалось, досадная мелочь забытого прошлого раздулось внутри до невероятных размеров, заполнив собой все ее существо, но ни чем-то важным, а тем, чего не было, тем что являлось по сути своей пустотой. Эта пустота теперь не давала ей покоя. Эйла гнала от себя прошлое, которое не любила. Тогда много лет тому назад из-за своей весьма отталкивающей внешности с ней предпочитали не водиться. Ее избегали сокурсники и брезговали преподаватели. Как это парадоксально не выглядело, но единственный инструктор, кто относился к ней не предвзято, а на ровне с остальными был тот самый, кого она не так давно собственноручно убила. Эта мысль, пришедшая ей во время гибернетического сна вкупе с гнетущей пустотой, вызывала приступ истерического смеха все в том же сновидении. Чтобы не впасть в некую форму безумия, она принялась самой себе и своему вечно сующемуся по поводу и без повода с нравоучениями симбионту объяснять, что Беккет должен был умереть не за то, что плохо или хорошо к ней относился, а за то, что не попытался решить вопрос так, как, ей казалось, было бы правильно.
Разбудил ее симбионт характерным впрыскиванием субстанции для выхода из затяжной гибернизации. На горизонте пульсировала звезда Альхена мятежной колонии, а собственный ИИ взбесился, выбрасывая на экран многочисленные предупреждения об опасности. Эйла отмахнулась от них всех, приказав немедленно связаться с Фабрианом. На перехват ее шаттла уже летели космолеты мятежной колонии во главе с боевым фрегатом.
– Ты в своем уме прилетать сюда на «Буревестнике» Патруля!? Я ж тебе тот раз доходчиво объяснил, где бросить это корыто и сообщить мне, чтобы забрать! – взревел на нее человек в стильном защитном плаще и в продвинутых тактических очках, который встречал у трапа.
Шаттл был принудительно посажен на штрафную площадку космопорта «Альхона». Кроме самого встречающего ее Фабриана, были так же охранные дроны, которые успели защелкнуть на ее запястьях ЭМИ-браслеты. Некто бывший с Фабрианом вступил в полемику с охранным ИИ, но добиться освобождения под залог «нарушительницы» удалось лишь после уплаты штрафа. Охранные «Ганраны» отпустили блондинку, как только, так сразу. Эйла не оценила заботы, отмахнулась от всех наездов со стороны Фабриана и спросила, что сама хотела:
– Мне нужно, чтобы ты сбагрил «Буревестник». Шаттл стал токсичным.
– А реализовать где-то у себя там ты, конечно, не догадалась!? – все еще возмущался Фабриан с недовольством посматривая на серебристый комбинезон Эйлы. – И почему не переоделась в гражданское!?
Эйла ответила резко, едва не ткнув Фабриана в очки своим указательным пальцем в перчатке:
– Не ори на меня! … Говорю тебе, шаттл токсичный! Опасно с ним соваться куда-то еще, понимаешь!?
Фабриан покачал головой.
– Ты только что нас оформила на солидный штраф!
Эйла остановилась, вынудив и Фабриана так же замедлиться.
– Реализуй его на вашем блошином рынке, и делов! … Взамен мне нужно, что-то легкое, но не менее быстрое. Подойдет «Спэйслайн» или «Спринтер». Ну, или «Спэйсгейт» на худой конец… Желательно с разгонными кольцами, чтоб у моих собратьев по цеху не чесались руки сбивать лишний раз.
– Ну и запросы у тебя! – возмутился Фабриан. – Какого хеля я должен бросать все свои дела и заниматься твоими придумками! У нас на носу полет в Йотунхейм, если вдруг забыла!
– Не забыла, но «Один» подождет – буркнула Эйла и прибавила шаг.
Зато теперь, услышав подобное заявление, встал как вкопанный сам Фабриан, хотя до магнито-шаттла на краю взлетно-посадочной площадки оставалось всего-то шагов 20.
– В своем уме, «Эстрада»!? Космическим ветром в голову надуло!?
Эйла вздохнула, развернулась и подошла вплотную к Фабриану.
– Послушай Фабри… Сейчас я решаю, как и когда мы полетим на Йотунхейм к «Одину».
– Хель тебя дери, Эл! Что с тобой не так, а!? … Ты специально хочешь позлить «Одина»!?
– Со мной все так, Фабри… Спала плохо… «Один» потерпит, а мне надо слетать еще кое-куда, поэтому, чем быстрее ты подгонишь мне безопасный транспорт, тем быстрее я вернусь, и мы дружно полетим к ненаглядному «Одину».
Фабриан тяжело вздохнул, потер рукой вспотевший лоб поверх очков и кивнул головой.
– Ладно, Эл,
