Любовь Котова
Дикая. Следы на аномальных тропах
Серия «Stalker» основана в 2013 году
STALKER
Издательство признательно Борису Натановичу Стругацкому за предоставленное разрешение использовать название серии «Сталкер», а также идеи и образы, воплощенные в произведении «Пикник на обочине» и сценарии к кинофильму А. Тарковского «Сталкер».
Братья Стругацкие – уникальное явление в нашей культуре. Это целый мир, оказавший влияние не только на литературу и искусство в целом, но и на повседневную жизнь. Мы говорим словами героев произведений Стругацких, придуманные ими неологизмы и понятия живут уже своей отдельной жизнью подобно фольклору или бродячим сюжетам.
© Котова Л., 2024
© ООО «Издательство АСТ», 2024
Глава 1
Решение
Старенький автобус, скрипя тормозами, остановился.
– Дитятки. Конечная, – объявил усатый водитель.
Немногочисленные пассажиры уже толпились в проходе, спеша покинуть пропахший соляркой автобус. Я с наслаждением потянулась – аж в груди щелкнуло – и, дождавшись, когда людской поток схлынет, обратилась к водителю:
– Не подскажете, где здесь воинская часть?
Он махнул рукой:
– Прямо по дороге иди, километра через три в нее упрешься. Только сейчас тебя не пустят уже.
Я посмотрела на закатное небо за окном. Да, время позднее. Пора о ночевке думать, и желательно не в поле.
– А гостиница здесь есть?
– Есть. – Водитель махнул рукой в направлении, откуда мы приехали. – Метров пятьсот. Там две пятиэтажки стоят, тебе в правую. В левой общежитие, офицеры с семьями живут.
– Спасибо.
Я спрыгнула на раздолбанный асфальт и, когда автобус, с шипением закрыв двери, пополз на разворот, не торопясь побрела следом. Странно. Для деревни, название которой с завидным постоянством мусолят новости, Дитятки имели вид вполне обычный. Ни тебе двухголовых коров в возвращающемся с пастбища стаде, ни гноящихся язв на шкуре собаки, которая деловито обнюхивает угол забора. А ведь всего в нескольких километрах к северу располагается знаменитая Зона отчуждения возле Чернобыльской АЭС, про которую слухи ходят один другого страшнее. Здесь же – аккуратные домики, ухоженные огороды, квохтанье кур, мир и покой. На мгновение мне даже показалось, что я снова, как в детстве, приехала в гости к бабушке, и вот-вот покажется справа знакомый дом небесно-голубого цвета.
Но иллюзию быстро развеял настигший меня военный патруль. Трое в камуфляже, потребовав документы, строго поинтересовались целью моего прибытия.
– У меня брат здесь служил, Стас Федоров, пропал весной, – честно ответила я. – Приехала с его начальством поговорить.
– В Зоне пропал? – спросил старший. – Если в Зоне, то вы зря приехали. Ничего нового не узнаете.
Я пожала плечами.
– Если так, то завтра же и уеду.
Он вернул мне документы.
– У нас с десяти вечера до шести утра комендантский час, на улицу в это время не выходите. Всего хорошего.
В гостинице обнаружился магазин. Я, вспомнив, что в рюкзаке осталась банка тушенки, решила купить на ужин макарон и впервые за последнюю неделю поесть нормально. Но стоя на кассе и от скуки крутя головой по сторонам, вдруг заметила в очереди смутно знакомое лицо. Присмотрелась. Невысокий жилистый мужчина лет тридцати с погонами капитана. Где же я его видела…
Точно. На фотографии!
Карточку размером с ладонь Стас прислал мне в одном из последних писем. Там был он сам и его друг Женя Карпов, оба во «флоре», стоящие над тушей здоровенного чернобыльского кабана. Брат написал, что Женя тогда первым заметил прущую на них клыкастую махину и всадил в кабана сразу полрожка, чем спас жизнь им обоим.
Это было полгода назад. Через месяц из части, где Стас служил, мне пришло сухое извещение о том, что он пропал без вести при выполнении особо важного задания. Неведомый штабной писака прозрачно намекал на дезертирство и полагающуюся за это ответственность. Я, слишком хорошо зная брата, не поверила, но больше на мои письма не отвечали ни в части, ни в министерстве… нигде. Брата словно вычеркнули. И тогда мне написал Карпов. Письмо было сумбурное, почерк неразборчивый; единственное, что я смогла понять, – не все так просто.
Расплатившись за макароны, я вышла из магазина, решив дождаться капитана на свежем воздухе. Если кто и сможет мне рассказать, что случилось со Стасом, то только он.
* * *
Сколько я себя помню – Стас всегда был рядом. Еще будучи совсем маленькой, я везде ходила за ним хвостом, и он не гнал малявку от себя, а вместе с друзьями учил меня лазить по деревьям, прыгать с гаражей и ничего не бояться. С ним я делилась своими детскими секретами, у него просила помощи, заставляя маму даже чуть-чуть ревновать. Потом вместе с мамой ждала, когда он вернется с чеченской войны, и с восторгом рассматривала красивый кругляш с таинственным названием «орден Мужества», который висел на его потрепанной форме. Гордилась им и любила я его невероятно, за ним готова была идти хоть на край света. И когда шесть лет назад родители погибли в автокатастрофе, только Стас смог достучаться до меня, вытянуть из депрессии. Я без проблем окончила брошенную было школу и поступила в медицинское училище по специальности «фельдшер СМП».
А потом ему предложили работу на периметре Чернобыльской зоны отчуждения, и он, подумав и посовещавшись со мной, согласился. Отпускать его было страшно, но я знала, что жизнь «на гражданке» Стасу скучна и неинтересна, он контракт на службу в Ставрополе разорвал только ради того, чтобы меня на ноги поднять. Теперь же детдом мне не грозил, смерть от голода тоже – учебу я успешно совмещала с подработкой, и, проводив его на поезд, следующие полтора года я общалась с ним только письмами, потому что ездить домой в увольнительную ему запрещалось по условиям контракта…
* * *
Ждать Карпова пришлось недолго. Через пять минут он стремительно прошагал мимо меня, направляясь к общежитию.
– Товарищ капитан, – позвала я. Он удивленно обернулся.
– Интервью не даю!
Я опешила.
– Да и не надо. Мне про Стаса Федорова бы узнать.
– Не знаю такого, – отрезал он и отвернулся, пробурчав что-то вроде «долбаные журналисты».
– Я его сестра. Ты мне писал, помнишь? – выдала я последний аргумент в удаляющуюся спину. Если это не поможет, то сегодня мне останется только в гостиницу заселяться, а уже завтра идти в часть.
Но Карпов замер и медленно обернулся.
– Люба? – спросил неуверенно.
Я молча протянула ему паспорт и фотографию. Он тщательно
