толще. Митька не один такой, кого на сторону тянуло.
Далее он поведал, что в один прекрасный день Аркадьевна предложила ему выпить. Мол, у её сына дочь родилась, её внучка и надо бы такое дело обмыть.
— А я как раз после работы зашёл, уставший как собака. Рюмку хлопнул и крышу снесло — под юбку Аркадьевне полез, — он всплеснул руками. — Оказывается Танюхе знакомые бабы донесли, что я к вахтёрше повадился. И, блин, именно в этот день, когда я на Аркадьевне, как сайгак скакал, она проверять припёрлась, ты прикинь!
Я сочувственно покивал. О таком я тоже был наслышан, у противоположного пола на это дело нюх. Вопрос стоит не в том, застукает тебя баба с другой или не застукает, а в том, когда это произойдёт.
— Так что, Егор, я сам виноват, что Танька меня бросила. Но то, что она мстить начала… — он замолчал, сделал глубокий медленный вдох, явно успокаиваясь. — Вот это уже с её стороны перебор.
— Тоже мстить будешь? — спросил я.
— А вот мне подумать надо, — честно ответил Митька.
— Подумай, потому что баба она хорошая, а мстить захотела только по тому, что тебе хотела сделать побольнее, — пояснил я. — Вот тебе больно, Митяй?
— Больно…
— Ну а представь каково было ей, когда она тебя на другой бабе увидела? тем более, как я понял, которая Танюхе в подмётки не годится.
— Да не хочу представлять, — мой друг поежился. — Я же не с ее подругой или сестрой спал! Слушай, а может мне в ответ её сестру того… ты понял… подкатить!
Когда он говорил это слова, и я видел как в нём кипела обида.
— Я-то понял. Ты тоже для себя пойми — если тебе Танька по жизни не нужна, то не разменивайся. Сам же потом жалеть будешь, что натворил, я ведь тебя знаю. А если нужна, так пойди лучше цветов ей принеси, дай извинись. Тогда уже и ей за свой поступок больно будет. Хотя уверен, что сейчас она уже жалеет о содеянном.
Митя задумался, внутри него явно боролись две крайности.
— Думаешь жалеет? — наконец, после паузы выдал он.
— Уверен, — подтвердил я.
— Хм… ну Валю я бы всё-таки эгэгей!
— Ладно, герой любовник. Надеюсь, ты услышал, что я не со зла, — я решил закончить наш разговор. Всё, что хотел сказать я уже сказал.
— Услышал, — согласился Митька и дальше, скорее для успокоения самого себя, добавил полушепотом. — Ты ж только с дембельнулся, понятно, что бабы у тебя сколько не было, а близняшек ещё попробуй различить.
Мы пожали руки, обнялись я похлопал по спине Митьку и на этом наш разговор подошел к концу.
— Ладно, на работу пора, — сказал я, и покосившись на ящик водки, который мой друг поставил на холодильник, спросил. — Митька, а ты не заметишь, если я одну бутылку водки свистну с возвратом.
— Тебе че вина мало было, — хихикнул он. — Забирай!
Я вытащил бутылку из ящика и сунул за пазуху, чтобы на проходной не остановили. При входе, конечно, такого контроля нет, как поле выходе. Но, что называется, от греха подальше. Пройдя проходную, я чуть задержал Митьку, когда он уже собрался бежать на автобус.
— Слушай, а у тебя знакомый электрик есть?
— Да так и не вспомню, а что надо?
— Хочу розетку в комнате побольше поставить, но полез, а там провода погниокислилсь… слушай, а у тебя же в цеху мужик электрик есть, может к нему обратиться?
— Генка Вислоухий?
— Да мне бы проконсультироваться, свяжешь? — попросил я.
Конечно, про розетку я соврал, но вот поговорить с Вислоухим надо было. У него всё-таки прямой доступ к электричеству всего цеха.
— Ну я сегодня с Генкой поговорю, и если у него время свободное будет, дам тебе его телефон. А там как договоритесь! Идет?
Я поблагодарил Митьку, про себя думая, что всё-таки хороший он человек. Вот я не уверен, что по морде бы за такие дела со своей женщиной не дал. Потом бы может и понял, простил бы, но не сразу.
Размышляя на эту тему, я подошел к корпусу и начал подниматься по лестнице в раздевалку. Там едва не столкнулся с одним из работяг с токарного ряда. До этого пару раз видел его в цеху, по работе правда не сталкивался, но хорошо запомнил. Не запомнить было сложно, он был в возрасте, явно стаж выработал, и еще у работяги весь правый рукав спецовке был в крапинку от прожженных стружкой дырок. Сегодня же он шел на работу, как на парад — новая спецовка, и на груди, на самом видном месте, медаль с надписью «Ветеран труда» на фоне герба СССР.
— Ты хоть по сторонам смотри, — недовольно пробурчал он.
— И тебе доброго утра!
Токарь с важным видом поправил медаль на груди и пошёл дальше. Я подметил, что судя по внешнему виду, медаль была совсем новая, а значит вручили её работяге недавно. Хотя, если мне не изменяет память, этот знак отличия был учреждён в середине семидесятых.
Уже подходя к своему шкафчику, я вспомнил о планах редактора заводской газеты делать репортаж про ветерана труда. Видимо, это он и есть. Герой репортажа.
Переодевшись, я спустился в цех, и обнаружил на верстака свое первое сменное задание. Это был небольшой лист бумаги, где ставилась число, номера позиций, которые мне надлежало сделать в течение смены, количество деталей и норма.
— Егор, здорова! поприветствовал меня мастер Женя, в начале смены занятый распределением деталей по верстакам.
Он завернул ко мне и положил детали, указанные в сменном задании.
— Смотри, тут ничего сложного, но если что у наставника поинтересуешься. И да, это тебе на весь день, я сразу после совещания буду дёргать за
