не попадает. А я и вовсе сейчас нахожусь не здесь. Не могу в полной мере ощутить, что чувствую. Я видела это сотни раз, а теперь, когда понимаю, что произошло в реальности…
Не уберегла…Не спасла…
Не защитила…
Мне с трудом верится, что я всё ещё в сознании после этих новостей.
— Нужно искать…Нам нужно…Я не верю. Полетели туда, Рус…Полетели вместе…
— Хорошо, Кать…Мы полетим…Но сейчас тебе нужно немного полежать, ладно? Я боюсь за твоё состояние…Сейчас позвоню матери, она приедет…Прости меня ради всего святого…
Руслан кладёт руку на живот, совсем как Глеб. Господи…У меня внутри всё тугими узлами сворачивает, и я навзрыд начинаю реветь, забыв обо всех приличиях. Просто расхожусь в яростной истерике.
И сколько бы Руслан не прижимал к себе, не успокаивал… Сколько бы слов не говорил, я не чувствую успокоения, лишь одну всепоглощающую боль.
— Мне нужно…Мне нужно в Питер…Срочно нужно в Питер…
— Зачем?
— Там живёт одна женщина…Нужно к ней…Может она знает…Она знала. Мне нужно к ней…Позвони Игорю…
Паника в груди нарастает и так мы с Русом решаемся на это безумие.
* * *
Сидим перед той самой бабушкой уже спустя пять часов после случившегося. Он прекрасно понимал, что мою истерику не унять, если не поехать со мной. И опасаясь за малыша, решил прислушаться. Игорю оставалось только сопроводить нас.
— Снова ты…С мужем? — косится она на Руслана, но я молчу. — А…Нет…Энергетики похожие. Брат, выходит…
— Да, брат. Брат…
— Заплаканная. Случилось твоё горе? Никак не уймёшься? — спрашивает она, словно издевается над моими чувствами. А я сейчас такая злая, что могу и нахамить. Не контролирую то, что внутри. Вообще не могу сдерживать эмоции.
— Как мне это сделать, если я его люблю?! Может есть какой-то шанс…Помогите, — умоляюще смотрю на неё вся в слезах. Обжигает так, что всё лицо горит.
— Ты и сама знаешь, что муж твой не самый порядочный человек на свете…
— Но он и не самый плохой! Он вообще не плохой! — выпаливаю, повышая тон.
— Милочка…От меня ты чего хочешь?
— Посмотрите, жив он или нет…Это всё, что я прошу, — захлёбываюсь, пытаясь угомонить свой нрав, но плохо выходит.
— Тебя это утешит? А если скажу, что мёртв? Ты соображаешь, какой отсюда выйдешь? — спрашивает меня бабушка, а я всхлипываю, уткнувшись в свою руку и зажмуриваю глаза, едва услышав это.
— Ничего не могу сказать. Ни жив, ни мёртв. Как-то так.
— В смысле?
— В прямом. Думай, как знаешь. Всё, что я вижу. А ты, молодой человек, — обращается она к Руслану. — Забирай её отсюда. Дурная она. Рядом будь. А то случится что плохое…
Руслан конечно же не верит во всю эту чушь, но всё равно уводит меня оттуда, а я не понимаю, дало ли мне хоть что-то что я приехала. Не стало ли хуже? Что значит ни жив, ни мёртв…И где мне теперь найти покой????
* * *
Месяц спустя мы так и не находим ни Глеба, ни его тела…
Я стою перед окном нашего дома и смотрю вниз на яблони, вспоминая как он расхаживал по саду, покуривая свои сигареты. Как я злилась на него…Как отчаянно отрицала чувства и симпатию к нему. Обзывала психом и заносчивым мажором…
А теперь в груди такое месиво, что я ненавижу себя за это…За каждую секунду, что потеряла тогда. За каждый миг, когда уже могла быть его, но противилась.
20 апреля…Сегодня 20 апреля…
Дата нашей свадьбы, которой не будет. В чехле передо мной висит моё свадебное платье, выполненное ещё полтора месяца назад на заказ. А я даже не могу смотреть на него. Внутри всё полыхает, словно напалмом облили и подожгли… Внутри настоящий Ад…
Не так стала Адовой, так по-другому…Через боль и страдания. Через кровь и потерю…
Боже…Родной.
Где бы не был, вернись… Вернись, я тебя умоляю.
Я не могу без тебя.
Просто чувствую, что сдаюсь.
Я ведь видела нас. Видела…И Ярослава, и тебя…И мою вторую беременность. Мне не могло это надуматься. Нет. Только не о нас с тобой.
Глеб, я скучаю…
Мысли набатом пронзают тишину, пока я вдруг не слышу звук шагов.
— Екатерина Андреевна…Там Кирилл Викторович снова приехал, — сообщает мне Миша. Они каждый день ко мне приезжают. Некоторое время мы с Русом провели в Вене. Сейчас он там и остался, отправив меня обратно. А Кир…Кир пока здесь…
— Привет, — обнимает он меня и от прохлады одежды я вздрагиваю.
— Привет…
— Как сегодня? Ничего не болит?
— Нет… — выдаю, присаживаясь на софу. — Всё время кажется, что он вот-вот зайдёт… — шепчу предательски дрожащим голосом. Чувствую, что снова хочу плакать, да и Кир выглядит иначе.
— Да, я тоже…
— Удалось что-то выяснить?
— Нет…С Русом общался…Но там пока…Пусто в общем…
— Понятно…Сегодня должна была состояться церемония и свадьба, — улыбаюсь самой наигранной фальшивой улыбкой, но губы всё равно кривятся. От жуткой боли, что сидит на поверхности. — Кир, я…
— Я знаю, Катюш, — Кирилл придвигается и обнимает меня за плечи.
— Мы ведь не оставим попытки, да? Будем его искать…Водолазы ведь всё равно должны найти его…Чтобы хотя бы похоронить по-человечески…Чтобы…
— Его ищут, Кать…Его ищут. Проклятие…Не знаю, что ещё сказать. Самому дерьмово, — выдаёт Кир, нахмурившись и опустив голову. — Он ведь мой брат…Я должен был быть рядом тогда. Подстраховать. Помочь…Но не был.
— Не говори так. У тебя тоже были причины. Были свои дела. Ты не виноват в этом. Если кто и виноват… То только обстоятельства…
— Он жизнь положил, чтобы ты была в безопасности. Чтобы отомстить за родных. Он всегда такой…Знаешь…Дерзкий, боевой, очень наглый, — Кир смеётся, будто вспоминая. — Мне пиздец тоскливо без него. Просто как будто часть души выдернули. Не знаю… Надька говорит, что он жив… Это Надька…Сказала, что он в принципе не может…Ты понимаешь…
— Чем он тогда помог ей? Она говорила…Что он очень помог…
