Родных?
Открыла глаза и чуть не завизжала. Прямо на меня смотрели глаза певца, от которого я была без ума лет так в пятнадцать. И почему мама до сих пор не выбросила этот постер?
Хм, не поняла…
Огляделась. Так и есть! Я дома! Моя старая комната, та самая, в которой всю жизнь до переезда в отдельные хоромы прожила.
Ну, на один вопрос – где я? – уже ответила. Теперь второй. Как я вообще сюда попала? Неужели портал дал сбой и…
Стало очень страшно. А что, если с Хусечкой и Пушком что-то случилось? Мамочки!
– Варя? С тобой все в порядке? – в комнату заглянула мама. Кажется, я во весь голос заорала.
– Ма-ам, а я… Что случилось? – голос неожиданно сел.
– Ох, – она зашла, плотно за собой дверь прикрыла, села на мою кровать. – Ты только не волнуйся…
Отлично. Всегда начинайте разговор с этой фразы – успокаивает! Так и хочется бригаду из психушки себе в друзья, чтобы радом были.
– Мама!
Она все поняла и больше не растягивала резину.
– В парке тебя нашли. Варя, я сколько раз говорила тебе, не ходи ты там! Говорят, по голове ударили и ограбили. Ну, зачем тебя туда понесло?
– А чего не в больницу? – несколько потеряно спросила я.
Так, нужно разобраться. Где мои мальчики? Почему опять парк… И что вообще за ерундистика творится вокруг меня? Нет, не может быть, чтобы ничего этого не было! А как же мои студентики, академия… Как же я без Хусечки, в конце концов?
– Парень говорит, что ты просила. Не помнишь? – она начала обеспокоенно меня разглядывать. – Ох, говорила я отцу, нужно скорую и полицию. А он все – нет, сами разберемся!
– Что за парень?
Мама замялась.
– Красивый такой, представительный. И на местных не похож, – оглянулась на дверь и шепотом добавила. – Мы его не отпустили. Он с папой чай пьет. Ты, Варька, присмотрись к нему, вроде неплохой. Глядишь, там и замуж выйдешь.
Отлично, мама, как всегда, в своем репертуаре. А тут дочь чуть не померла, но это не важно, вот замуж – это важно.
Замуж!
– А я на этого парня могу посмотреть?
Первая мысль – что мне все приснилось, канула в лету. Ну, ни за то не поверю, что это все сон был! Не-а! скорее уж, Роднес что-то намутил с порталом, и меня каким-нибудь магическим током шибануло. Да, это более вероятно.
– Конечно, – мама улыбнулась и меня по голове погладила. – Варька, ты не пропадай больше так надолго. Понимаю, работа, но позвонить же можно? Ну, кто сейчас письмами пользуется?
Ух, не глюки. Значит, все взаправду было, а я уж и напридумывать себе успела!
– Ты совершенно права, мама, права, – подталкивая ее к двери, соглашалась с ней. – Обещаю, больше такого не будет!
Как хорошо, что на кровать меня прямо в костюме сгрудили, не нужно искать переодевку, мучиться с выбором, что надеть. А вот с наглым артефактором, который с чего-то решил, что моим родителям не стоит правду говорить, я еще разберусь!
Дотопала с мамой до кухни, а вот в дверях замерла. Хусечка… Успел переодеться. И теперь он действительно выглядел как какой-нибудь бизнесмен или дипломат. Весь из себя, в строгом костюме. А рядом с ним, на соседнем стуле, мой папа – с животиком и в растянутой футболке. Хм, как бы Роднес не решил сбежать… Хотя, хочет на мне жениться – пусть терпит. Я ж его тоже во всяком виде терплю! Даже сестру его искала!
Папа, конечно, уже успел поставить на стол бутыль, но Хусечка даже не притронулся к предложенному. И хорошо, горжусь им!
– Дочка, познакомься со своим спасителем! – провозгласил папа, как только мы с мамой вошли на кухню.
Роднес улыбку еще сдерживал, но я-то все равно мстить буду, только пока не решила, как.
Хм, а чего далеко-то ходить?
– А мы знакомы, – я мягко улыбнулась, подошла к своему жениху и поцеловала. Он вздрогнул, от неожиданности наверное, но на поцелуй ответил. – Мамочка, папочка, познакомьтесь – мой будущий муж!
Роднес больше не улыбался. Зато улыбнулся папа, да так, что Рых бы ему точно в этот момент позавидовал.
– Зятек будущий, значит. А чего мне тут лапшу на уши вешал? И чего с дочкой моей учудил, что ее малость не в коме притащил, а? Ты, парень, давай колись, не то приласкаю будь здоров.
Кажется, Хусечка завис, пытаясь понять, то он него хотят. Поэтому я решила немного разрядить обстановку.
– А где Пушок? – спросила у любимого.
– На балконе, – вместо него ответила мама.
– А зачем Мурито на балкон выкинули? – ответ привел меня в недоумение.
– Они боялись, что он на ковре нагадит, – ответил Роднес.
– Профессор? На ковре? – я ничего не могла понять. – Он же не идиот.
– Головой ударилась, – всплеснула руками мама. – Коля, звони Асе, пусть придет посмотрит, что с этой бедовой.
– Не надо тети Аси, – я аж по столу кулаком стукнула. – Вы профессора на балкон выкинули! А у него репутация!
Мама села на стул и всхлипнула, папа нахмурился, Роднес хмыкнул.
– Это все ты виноват! – прошипела и пошла освобождать невольного узника.
Нет, Хусечка хорошо! Мог бы сказать, что Пушок – не обычный кот. Ага, сказать, что тот говорящий и загреметь вниз по лестнице. И Пушка бы вместе с ним. А потом полиция, соседи, психи друзья навек и небо в клеточку. Ладно, прощу, а то, и правда, мог хуже только сделать.
Открыла балконную дверь. Мурито блаженствовал! Нет, я тут шла спасать страдальца, а у этого эгоиста на морде лица написано, как ему хорошо. Конечно, солнышко светит, птички поют, что кошаку еще для счастья надо? Миску молока и рыбы на закусон.
– Тут останешься? – хмуро спросила, прислушиваясь к голосам с кухни. Кажется, Роднеса уже начали пытать.
– О-о, Варя, ты очнулась, – улыбнулся Пушок, показывая всю степень своей неадекватности. – А у нас накладка с привязкой вышла. Портал… это, как его… глюканул! На меня не подействовало, у Роднеса защита сработала, а тебя вырубило. Но ты не волнуйся, все будет хорошо!
– Ага, вижу. Пошли отсюда… Вот же! Мама! – схватила котяру в охапку, а тот и не сопротивлялся. – Мама! – врываясь на кухню, возмущенно вопросила я. – Ты как вообще додумалась отправлять на балкон с твоей любимой валерианой кота с чуткой душевной организацией?
– Варя…
– И что с ним? – спросил Хуся.
– Он пьян! – ткнула ему под нос безвольной тушкой.
– Печально, – согласился и посмотрел на меня. – Отрезвить?
– Я с-сам! – дернулось серое тельце.
Мама упала на стул, папа со стуком поставил на стол стакан. Воцарилась тишина.
А я почувствовала
