Крик, взрывая грудь, взметнулся ввысь.
Ольви. Дождь Едва дом Этайна скрылся за деревьями, как дорогу Альмаро преградил крылатый воин.
— Ну? Это был он?
— Да, вы нашли того, кто мне нужен. Жаль, что ваш народ не может жить среди людей, надеюсь, однажды это изменится. Так полезно иметь пару крыльев под рукой… Что ж, я в долгу не останусь, но ответ на ваш вопрос совсем вас не обрадует. Принц Нилед был пойман на границе с Арденной, незаслуженно обвинен в шпионаже и пособничестве врагам, а после даже не казнен, как подобает, а подло убит. Ему вырвали Золотые перья и даже не стали хоронить, скормив тело псам. Приказ совершить это омерзительное преступление отдал лично принц Риолен, недавно, кстати, принявший корону. Вы получили, что хотели, и мы в расчете. А теперь позволь мне пройти, я спешу.
Тейнар испустил резкий горестный крик и так хлопнул крыльями, что поднявшийся ветер едва не снес Темного Магистра с тропы. Немного успокоившись, воин испытующе взглянул на Альмаро, не спеша, однако, уступить тому дорогу:
— Мы чувствовали, что больше не увидим Ниледа, хоть и продолжали надеяться; и все же даже горькая правда лучше неизвестности. Люди первыми пролили нашу кровь, и мы ответим. У меня нет причин не верить тебе после того, как ты выполнил свою часть уговора в обмен на нашу добрую волю и вернул нам преступника, чтобы мы могли очистить наш род. Но не жди от меня слов благодарности, ибо если и есть в этом мире тот, с кем я не хотел бы встречаться более, то он сейчас передо мной. Прощай! — развернувшись, он взмахнул крыльями, и вскоре крона леса скрыла его.
Тейнары всегда неохотно принимали гостей из «нижнего мира». Даже до того, как два Буйства Стихий, укрепив недоверие между людьми и другими народами, привели к не прекращавшейся до сих пор вражде, мало кому доводилось увидеть прославленную Орлиную башню вблизи. Теперь же вероятность встретить на Облачной Тропе, единственной дороге, ведущей к стране Эннери, кого-то, кроме тейнаров, стала совсем уж крошечной. Людей сюда не пустили бы вовсе, да и не находилось среди них желающих пообщаться с крылатым народом. Детям Стихий же было слишком долго и неудобно сюда добираться.
Единственным исключением стали даэны, эти вездесущие торговцы. Только от них да от постоянно облетавших горы разведчиков тейнары и узнавали новости из «нижнего мира». И каждый раз, когда они возвращались, для скучавших на башнях стражей это становилось настоящим событием.
— Летят, летят! — закричал молодой тейнар, радостно замахав копьем. Тройка разведчиков плавно снизилась, и вскоре тимир[25] Орсин уже приветствовал стражей. Он был хмур и неразговорчив.
— У меня очень важные вести, но сообщу я их только владыке и его родне. Впрочем, уверен, вскоре он расскажет эту новость всему народу. В конце концов, боюсь, это коснется всех нас.
Ко всеобщему разочарованию, больше он не сказал ни слова.
Солнечные лучи протянулись между гранями, окутывая камень золотистой дымкой, темная глубина затянутого ряской водоема сменилась насыщенной зеленью молодой листвы. Изумруды такой величины и прозрачности редко встречаются и поистине бесценны, но Ниледу, водившему дружбу с даэнами, удалось раздобыть настоящее сокровище. А потом по его просьбе лучшие кузнецы урисков изготовили дивное ожерелье — воздушное переплетение тончайших золотых цепочек — и вправили в центр сияющий изумруд. Это ожерелье принц подарил Фьериль, своей невесте, как залог любви и верности…
«Хоть этот камень и красив, твои глаза в тысячу раз прекраснее, и он только подчеркнет их яркость, чтобы они сияли радостью и счастьем. Я забываю обо всем, глядя в твои глаза, любовь моя…» Так говорил Нилед, и сердце Фьериль таяло, и ей казалось: взлети они сейчас — и сильные крылья унесут их обоих за край мира, навстречу солнцу и луне…
Ожерелье выскользнуло из пальцев девушки и легло ей на колени, но она не заметила этого, бездумно глядя в окно, где на алом закатном небе четкими силуэтами выступали вершины гор. Какое тревожное небо — словно облачные воины вступили в схватку с посланцами ночи и первая кровь оросила небесные поляны…
— Фьериль! — Келар, даже не постучавшись, стремительно вошел в комнату. — Идем скорее к владыке! Есть новости о Ниледе!
Украшение упало на пол с легким звоном, когда девушка вскочила.
— Что… что ты сказал? — прошептала она. — Новости? Откуда?..
— Вернулись разведчики, тимир Орсин сейчас будет говорить с владыкой. Идем же!
Однако Фьериль уже стояла на подоконнике. Расправив крылья, она спрыгнула в пустоту и устремилась прямо к Орлиной башне: золотистый вихрь в постепенно сгущающихся сумерках. Первый советник вздохнул и последовал за дочерью.
Келар был сильно обеспокоен. Стоя с дочерью на ступеньках возвышения, чуть ниже трона владыки, он оглядывал собравшихся здесь тейнаров и то и дело ловил себя на мысли, что с нынешнего дня жизнь крылатого народа изменится, и, уж конечно, вряд ли к лучшему. Добрые вести не приносят с таким лицом, какое было у тимира Орсина, стоявшего посреди зала с двумя своими воинами. Владыка Орстид сидел на троне спокойно и величественно, но лишь Келару было видно, чего тому стоит хранить самообладание: его сверкающие черные, как у старшего сына, глаза не отрывались от Орсина. Младший сын Орстида, Эорни, стоял справа от трона, бледный и взволнованный.
Наконец все собрались; воцарилась тишина. Орстид легко поднялся и заговорил:
— Потомки Тилаэра, вот уже год я не имею вестей о своем старшем сыне Ниледе и, видят Стихии, пребываю в печали и тревоге. Но сегодня впервые разведчики возвратились не с пустыми руками. Говори, тимир, мы слушаем тебя.
