раствориться. Взрываемся одновременно и тонем в неге.
— Что ты там болтала, повтори, Груша, — Князев заглядывает мне в глаза. Очень серьезный и даже напряженный.
— Ничего, тебе показалось, — отвожу глаза и прикусываю губу, — во время секса ничего не считается.
— Ну-ну, мышка, — резко падает на спину и сгребает меня к себе на грудь, — можешь не повторять, я и так все слышал. Ты мне тоже очень сильно нравишься.
Нежно целует. И вроде все хорошо. Но человек очень жадное создание. Чем больше получаем, тем больше хочется. И мне сейчас мало этого «сильно нравишься». Я же ведьма, хочу одержимости.
* * *
Глеб Князев
— Ладно, мышка, так уж и быть, я разрешаю тебе ходить на занятия в фитнес, — расстегиваю бюстгалтер спереди и освобождаю идеальные полушария. Сжираю их глазами.
— Какая небывалая щедрость, — усмехается Груша, — спасибо, господин.
— Пожалуйста. У тебя очень красивая грудь, — обвожу сосок по кругу и смотрю, как он твердеет, энергично бью горошину языком, — ты знаешь об этом?
— Нет, — мышка судорожно втягивает воздух.
— Конечно, не знаешь. Кто еще тебе скажет об этом, кроме твоего мужчины, — уделяю внимание другому соску, — у тебя красивая грудь, шикарная задница, великолепные ноги. Ты идеальна.
— Ну, должен же быть у меня какой-то изъян, — Груша иронично вскидывает бровь.
— Куда же без изъяна. Ты блондинка, — уворачиваюсь от разящего кулака, — эй, нужно поспокойнее воспринимать объективную реальность.
— Ты невыносим, Князев, — девушка демонстративно закатывает глаза.
— Вообще-то я мечта любой девушки, — пользуясь случаем, целую подставленную шею, — ты уже забыла?
— Да, только не тогда, когда бываешь невыносим, — Груша откидывает голову, делая доступ еще удобнее, — почему ты меня дразнишь?
— Потому что ты прекрасна в гневе.
— Почему ты любишь брюнеток? — совершенно серьезно спрашивает Груша.
Падаю на спину и смотрю в потолок.
— Не знаю, — чуть пожимаю плечом, — наверное, это родом из детства. В Саудовской Аравии с блондинками все плохо. Я влюблялся исключительно в брюнеток. Кстати, хотел жениться на исполнительнице танца живота.
— Серьезно? — Груша заливается серебряным смехом. Смотрю на нее и тоже улыбаюсь.
— Да. Но папа сказал, что они годятся только в наложницы.
— Серьезно? — переспрашивает девушка, оборвав смех. — Я тоже гожусь только в наложницы?
— Прекрати, мышка. Тут вообще нет такого понятия. У отца был гарем в оазисе, а ты у меня единственная девушка.
— Бедный Глеб. Как тебе трудно живется, — Ракитина треплет меня за щеку.
— Язва, — рычу я и переворачиваю Грушу на живот. Тяну за бедра вверх и ставлю на четвереньки. Надавливаю между лопаток, чтобы прогнула спину.
— Хочешь, я перекрашу волосы? — бормочет Груша куда-то в подушку.
— Нет, — расталкиваю ее ноги коленом в стороны и медленно заполняю собой лоно, — даже не думай, ни в коем случае.
В ответ слышу лишь удовлетворенный стон.
Глава 66. Съемки
Глеб Князев
Только возвращаюсь с кружкой кофе из кухни, как в кабинет заглядывает руководитель отдела ДМС Карельцев.
— Глеб, привет! У тебя есть что-нибудь из сувенирки? Мне нужно главврача больнички поздравить.
Встаю и протягиваю коллеге руку:
— Привет! Как твое ничего?
— Ничего! — смеется Олег, — слышал новость, американцы обнаружили нашу подлодку, когда она покидала Мексиканский залив? Месяц простояла, никто не знал.
— Видимо, специально показались при уходе, — предполагаю я, — потроллили партнеров бесшумными субмаринами.
Снимаю трубку и набираю рекламный отдел:
— Майя, привет! Собери пакет с премиальной сувениркой, занеси в отдел ДМС. Спасибо!
— Благодарю, Глеб! — Олег уже открывает дверь, — надо как-нибудь сходить выпить вечерком.
— Не за что! Звони, обсудим.
Делаю пару глотков кофе и просматриваю свежую почту.
Дверь открывается, на пороге появляется Майя. Отрываю взгляд от монитора и раздраженно смотрю на визитершу.
— Майя, я же сказал, что сувенирку нужно занести в ДМС, — хмурюсь, рассматривая обиженное лицо девицы.
— Прости, ошиблась, — выдает рекламщица, но вместо того, чтобы уйти, прикрывает за собой дверь, — почему на съемки едет Ракитина? Это вообще не ее компетенция.
— Аграфена едет не на съемки, она будет сопровождать специальную гостью. Впрочем, это тебя не касается. Быстро покинула мой кабинет.
Воронина явно не ожидала подобной грубости. А чего она вообще ожидала? Что я перед ней буду отчитываться? Простота хуже воровства.
Губы девушки сжимаются в узкую полоску. Явно хочет откомментировать, но справляется с собой и принимает благоразумное решение.
— Слушаюсь, босс.
Смотрю на захлопнувшуюся дверь и недоумеваю, что, вообще, это было? ПМС у Ворониной, видимо. Тут же забываю об этом эпизоде и набираю внутренний номер Груши.
Через пару минут Ракитина заглядывает в мой кабинет.
— Мне уже выезжать скоро, — мышка нервно поправляет волосы.
— Я знаю. А ты ничего не забыла? — ехидно интересуюсь я.
— Вроде нет, — Груша смотрит на меня испуганно.
Выдвигаю верхний ящик и выкладываю на стол пластик.
— И как ты собралась удовлетворять все прихоти Федоровой без корпоративной карты? — усмехаюсь я.
Ракитина краснеет. Подходит ближе. Осторожно берет пластик со стола.
— Пин я тебе в СМС скину, не забудь собрать все чеки. На бюджет никаких ограничений не было, но постарайся держать себя в руках.
— Конечно, — смущенно бормочет Груша, — еще раз спасибо за доверие, Глеб.
— Я верю, что ты отлично справишься. Иди сюда и поблагодари нормально.
Груша подходит ближе, наклоняется и оставляет быстрый поцелуй мягкими губами.
— Мне пора, — бормочет и сразу разворачивается на выход.
Смотрю ей вслед. Понимаю, что этой мимолетной ласки мне критично мало. Но Груша права, ей пора.
Аграфена
Садимся с руководителем рекламного отдела в его машину и едем на студию подрядчиков. Здесь должны снимать ролик по моему дурацкому сценарию. Мне кажется, что Глебу иногда нравится надо мной подтрунивать. По этой причине он решил отправить меня на съемки. Чтобы я увидела, как мои импульсивные поступки обретают плоть и кровь. Как на них сливается рекламный бюджет акции.
Кошусь на Константина, но вроде бы он не злится на меня. Поддерживает светский разговор ни о чем.
Приезжаем на студию, где снимают сцену с обнимающейся семьей. Федорова еще не приехала. В помещении душно от работающих софитов. Я предупреждаю Константина, что подожду гостью на улице.
Лето на исходе. Легкий веторок гонит по небу пышные кучевые облака. Так хочется на море, но в ближайшее время отпуск мне не светит.
Узнаю машину Федоровой и спешу встретить ее с пропуском перед служебной парковкой.
— Добрый день, Антонина Сергеевна, — приветствую я доктора, когда она вылезает из машины и блокирует двери свего форда, — меня зовут Груша, я буду сегодня вашей личной помощницей.
— Та Груша, которая девушка Глеба? — Антонина Сергеевна с любопытством смотрит на меня, — простите, с моей стороны бестактно спрашивать в лоб.
— Ничего страшного, — смущаюсь
