успокоила я Захарова. — Четвёртое — если ты хочешь быть рядом, пожалуйста. Но на моих условиях.
— А до этого что тогда было? Прелюдия?
— Констатация фактов! — рявкнула я, скрещивая руки на груди. — Мне не нужны серьёзные отношения. Каждый из нас живёт своей жизнью и не лезет в жизнь другого. Все встречи обговариваем заранее, я не собираюсь бросать все свои планы или своих друзей из-за того, что ты вдруг объявился в городе и жаждешь увидеться. Не надо мне ничего рассказывать про свой брак и про свою жену, Кость. Я не собираюсь разрушать ваш брак, но и спасать его у меня тоже нет никакого желания! Если тебе нужны «свободные уши», чтобы пожаловаться на свою жену и какой ты бедный и несчастный, то это не ко мне, а к психологу.
— Вот как, — усмехается Костя. Заводит руки себе за голову и с каким-то трудно читаемым взглядом смотрит на мою заставшую, напряжённую фигуру. Вроде бы ему и любопытно, и весело, но в то же время он максимально сосредоточен и серьёзен. В общем, ни хрена не понятно, что у него на самом деле творится сейчас в голове. — Продолжай.
— Каждый из нас вправе закончить эту связь в любой момент без каких-либо объяснений, — озвучиваю я последний пункт. Потому что больше мне ничего не пришло в голову. Я же не готовила заранее для него речь, это я просто на эмоциях вывалила всё, что думала. — На этом всё.
— Лер, мне юристов подключать? Договор потребуется, где мы все эти пункты укажем? Кровью надо будет подписывать?
— Захаров!! — воплю я во весь голос, позабыв о том, что время уже давно перевалило за полночь. Вот что за человек! Неужели нельзя отнестись серьёзно к моим словам?!
— Лер, я тебя услышал.
— И это всё?!
— Когда-нибудь ты захочешь аннулировать каждый из озвученных тобой пунктов, — смотрит на меня в упор Костя, а по его губам скользит едва заметная хитрая улыбка. — Просто потому что не будешь представлять без меня своей жизни. И кто знает… может, это не ты меня здесь, а я тебя буду верно ждать в Новомежинске, когда ты решишь осчастливить меня своим появлением.
— Захаров, мечтать не вредно! — фыркнула я в ответ, закатив глаза. — Ты уж извини, но я как-то с трудом могу представить ситуацию, чтобы я села на самолет и преодолела тысячи километров просто ради отличного секса. В мире полно муж…
— Ты приедешь ко мне не из-за этого, Лер, — перебивает Костя, задумчиво взирая на меня своим болотно-зелёным омутом.
— Костя, ты бредишь. Возможно, это из-за перелёта и переутомления…
— Нет. И потом ты поймёшь, что я был прав. А я всегда прав, Лерусь, — усмехается Костик. — Просто прими это как данность.
— Самомнение, конечно, у тебя…, - запинаюсь, даже не в силах подобрать правильное сравнение.
— Так Лер, всё — поехали уже к тебе, правда, — потягивается Захаров во весь свой могучий рост, и заодно в очередной раз демонстрируя мне своё подкаченное, рельефное мужское тело. — Попробуем хоть немного поспать. У меня на эти выходные большие планы.
— И какие же?
— Ты, — улыбнулся Костя, вновь окинув меня своим жарким, шальным взглядом с капелькой чертовщинки, которая притаилась на дне каре-зелёных глаз. — А ещё сжечь нахрен это недоразумение из пружин и опилок, которое кто-то решил выдать за нормальный матрас…
Глава 42
Два года назад
Костя
— Ты чего там копошишься? — выдернул меня из мыслей голос мелкой.
Анжелика смотрит на меня подозрительным взглядом, скрестив руки на груди. У нас с ней довольно внушительная разница в возрасте — целых шестнадцать лет, но среди нашей странной разношёрстной семейки, Лика была мне ближе всего. Она и мать, которая, крепко обняв и расцеловав меня в обе щеки, упорхнула на кухню, чтобы что-то там помешать на плите. А заодно и выслушать по телефону очередные жалобы на жизнь от ещё одной моей сестры — Тинки. Хотел бы сказать, что у той все вечно не слава богу, но по этой части у нас в семье есть кому её переплюнуть… Я тяжело вздохнул и мысленно посылал на хрен своего младшего братца, Олега, который к счастью, не объявлялся уже несколько дней и не требовал денег. Но это пока. Как говорится, ещё не вечер.
— Иду, — лениво отзываюсь я. Ловким движением руки снимаю и небрежно бросаю на тумбочку в прихожей свои часы. Лика с ухмылкой провожает взглядом блеснувший металл. «Hublot» тонет среди связок ключей, каких-то скомканных бумажек и рекламных брошюр, но мне на это плевать. Дома мне не надо ни перед кем держать марку. А та же Лика чихать хотела на мою статусность и важность. И на деньги ей мои тоже плевать, в отличие от двух других отпрысков четы Захаровых.
Удивительное дело — и Тинка и Олег на полном серьёзе заявляли, что большие деньги меня испортили. Далее обычно шёл длинный перечень чёрт моего характера, которые по мнению дорогих родственников существенно пострадали со сменой моего финансового дохода. Но почему-то это совершенно не мешало им с завидной регулярностью пользоваться всеми привилегиями, которые давали им мои деньги. А если говорить ещё более точно — сидеть на моей шее, свесив ножки с максимально кислой миной из-за того, что я недостаточно их люблю и недостаточно для них стараюсь.
Если бы не мать — и Тина и Олежик были бы давно посланы нах** за такое поведение. Если бы не мать…
Закатываю рукава рубашки, осматривая план предстоящих работ — дверцы от шкафа в прихожей опасно провисли, и такое ощущение, что могут грохнуться в любой момент. С плафоном тоже что-то не так, но не пойму только пока что. Вспоминаю, что мама вроде попросила ещё проверить бойлер в душевой… Конечно, на каждый из пунктов можно было бы нанять специалиста, который справился бы в разы быстрее и лучше меня. Но мне нравилось ей помогать. Я уже сбился со счету сколько раз я предлагал маме переехать в новый дом — удобный, современный, с хорошим качественным ремонтом. Но она на это только отмахивалась. И я хоть и злился, что не могу обеспечить ей тот комфорт, который она заслуживала, но прекрасно её понимал. Этот дом построил много лет назад мой отец. Здесь каждый гвоздик, каждая доска прибита его руками. Папы уже нет с нами почти девять лет. Дом потихоньку ветшает, то тут-то там что-то ржавеет, ломается. Я стараюсь подключаться к решению проблем и чинить его по мере возможности, но
