сказал я. — И даже не за гитару, хотя за нее тоже, конечно, это просто офигенная вещь, слов нет. За другое спасибо. За то, что ты такой отличный мужик. Я на тебя смотрю и понимаю, к чему хочу стремиться.
— Тоже хочешь конину цистернами глушить, чтобы крыша не потекла? — захохотал Василий.
— Это как пойдет! — вздохнул я и развел руками. — Может мне текила больше понравится…
Мы оба засмеялись.
— О, слушай! — вдруг встрепенулся Василий. — Ты говорил, что вы в Питер собираетесь, так?
— Есть такое дело, — кивнул я.
— Так это же отлично просто! — Василий просиял. — Есть у меня одно дельце…
Глава 23
— Как, говоришь, зовут твоего человечка? — спросил я.
— Гена, — повторил Василий. — Гена Шаросвалов. Мы с ним уже обкашливали этот вопрос, когда виделись, но как-то все слегка заглохло, так что его бы взбодрить. Поспособствуешь? Ты парень энергичный, ты с ним легко найдешь контакт. А если срастется все, так ты меня знаешь, за мной не заржавеет. Так что, по рукам?
— По рукам, — кивнул я и пожал протянутую Василием руку.
— Тогда сейчас я тебе черкну адрес и телефон, — Василий принялся шарить по карманам. — Так, где-то у меня записнуха… Ага, вот! Короче, ты только сразу не удивляйся, он с закидонами слегка. На мистике всякой повернут, может поэтому мы с ним как-то так долго и сходимся. А если найдешь подход, то…
— Я понял, — усмехнулся я. — Скоро лето, а там и стадионы. Постараюсь подобрать отмычку к его мистическому сердцу.
Василий торопливо пролистал записную книжку, нашел нужную страницу и быстро переписал телефон и адрес на вырванный листочек. Протянул мне.
Я прочитал адрес. В Питере я бывал, конечно, но не настолько его хорошо знал, чтобы представлять, где обитает этот нужный человечек Гена. Но само поручение в этот раз не вызвало во мне ровным счетом никакого сопротивления. Василий хотел заполучить выходы на питерских рокеров. Чтобы возить их в Новокиневск и устраивать тут здоровенные опенэйры. Понимаю. Одобряю. И с удовольствием в этот движ впишусь, так что прямо в кассу поручение, что уж. Чем больше я узнаю про эту кухню, тем меньше грабель соберу собственным лбом.
— Значит, договорились, — Василий снова просветлел лицом и взялся за бутылку коньяка. — Бахнем для закрепления сделки?
Я остановился, когда уже почти дошел до своего подъезда. Погладил чехол гитары и задумался. Все-таки, это чертовски дорогая штука, а в эту квартиру вот-вот должны приехать какие-то новые парни, про одного из которых меня Степа предупредил, что он какой-то мутный. Хочу ли я рисковать?
Пожалуй, нет. Я развернулся и потопал к дому родителей. Ранний вечер, самое время заскочить в гости. Заодно и Лариску к себе утащу, она просила киношку посмотреть.
Я открыл дверь и вошел в прихожую. На коврике стояли еще две пары ботинок, а из кухни доносились голоса. Мамин и два мужских. Гости?
— Привет! — сказал я, останавливаясь на пороге кухни. Да уж, картина маслом…
— О, здорово, Вовчик! — обрадованно сверкнул золотым зубом Боба. Второго мужика я не знал. Хотя на мужика он не тянул, скорее парень. Лет двадцати, может. — Ты видал, как твоя мамахен нас приодела, а⁈
Боба гордо выпрямил спину и покрутился, демонстрируя элегантный прикид. Серый костюм сидел на нем неожиданно хорошо, прямо как влитой. И делал его квадратную фигуру еще внушительнее. И как-то выше что ли.
— Вообще красавчик! — похвалил я.
— Да мы теперь в натуре как сицилийская мафия смотримся, — Боба снова широко улыбнулся. — А это племяш мой. Он жениться надумал, так я его к твоей мамахен привел, чтобы сделала все по красоте!
— Здравствуй, Володя, — кивнула мама. — Так какую ткань берем в результате?
— Вот ту, которая с самого начала была, — пробасил племяш. — С отливом которая.
— Хорошо, поняла, — кивнула мама.
— Ладно, не буду вам мешать, — сказал я и шагнул в коридор. Но потом передумал и обернулся. — Мам, я оставлю тут гитару на несколько дней, хорошо?
— Да, конечно, — покивала мама, накидывая сантиметровую ленту на массивный торс племяша. — Поставь в своей комнате, там ее никто не потревожит.
Я прошелся по квартире. В гостиной бормотал телевизор, дверь в комнату Лариски была плотно закрыта. Я постучал в прикрытую дверь в свою комнату. Ну, мало ли, вдруг там тетя Марина переодевается. Но мне никто не ответил, так что я спокойно вошел и устроил так неожиданно обретенный фендер-стратокастер за шифоньером.
— А, это ты! — раздался от двери голос Грохотова. — А то я сначала подумал, что Марина вернулась уже.
— Добрый вечер, — сказал я. — Я тут гитару оставил, а то в съемном жилье как-то не очень хранить дорогие вещи. И уже ухожу, на самом деле.
— Да погоди ты убегать! — ухватил меня за рукав Грохотов и прикрыл дверь. — Помнишь, ты меня про человека одного просил узнать?
— Блин, точно! — я хлопнул себя по лбу. — Я же и сам собирался зайти спросить, но закрутился.
— Садись давай тогда, — сказал Грохотов. — Рассказывать буду.
Я послушно уселся на свой диван. Рядом со мной плюхнулся Грохотов, вызвав в недрах несчастной моей тахты целую симфонию скрипов.
— Короче, жучила твой этот Банкин, вот что! — сказал Грохотов. — Но умный, не отнять…
Речь Грохотова изобиловала фамилиями разных общественных деятелей Новокиневска, про каждого из которых он не поленился рассказать, где и как с ним общался и знакомился. Но если опустить все эти драматические подробности за скобки, то картина вырисовывалась такая себе. Банкин пришел в горисполком с очень высокопарным проектом музыкальной терапии для инвалидов. Мол, вот
