содержала что-то ценное. Потому что это единственное, что спасет тебя от гнева князя.
* * *
— Не день, а сплошная суета в разъездах, а, ваша светлость?
Лаврентий гнал по трассе Петербург — Гельсингфорс с максимально разрешенной скоростью. Выше было уже опасно для жизни — дорога пролегала через Карельский перешеек с его скалами и каменными грядами. Не серпантин, но вилять то и дело приходилось. На этой дороге постоянно случались страшные аварии.
— Да уж. Я прихватил для вас полдник с кухни, — отозвался я с заднего сидения. — И для вас, Константин. Бутерброды с ветчиной, кофе в термосе, половина пирога с рыбой.
Охранник из Зимнего как раз съел мятную конфету — видимо, его слегка укачало. А вот любивший поесть Лаврентий явно обрадовался.
— Благодарю, ваша светлость. Вы не волнуйтесь, уже к городу подъезжаем. Всего-то два с небольшим часа заняло. На рекорд идем…
Сейчас было почти семь вечера. К счастью, темнело пока что поздно, так что добрались засветло.
— Сразу в замок, пожалуйста. У меня встреча.
— Как пожелаете, ваша светлость.
Заехав в Выборг, Лаврентий тут же направился в сторону центра. А поскольку городок у нас был совсем небольшой, то уже через десять минут машина затормозила перед мостом к замку.
— Я буквально на пятнадцать минут.
Мой вечный спутник Константин молча вышел и направился следом за мной. Серьезно, ну после сегодняшних событий мог бы уже убедиться в том, что на моей охране можно сэкономить бюджет… Но служба есть служба. Приказано — вот и ходит за мной по пятам.
— Нам туда, — я указал туда, где располагалась реставрационная мастерская. — И предупреждаю, что вас могут выгнать.
— Не посмеют, ваша светлость.
— Я вас выгоню, если понадобится. Мне и самому, вообще-то, туда заходить не положено. Это же почти лаборатория!
Константина это не убедило, ну и ладно. Ежов тоже не идиот болтать при свидетелях. Выкрутимся.
В окнах мастерской горел свет от настольных ламп. Мы быстро поднялись на второй этаж, и я постучал в нужную дверь.
— Никита Андреевич?
Тишина.
Не дожидаясь ответа, я распахнул дверь и заглянул внутрь. Кругом царил хаос — все перевернуто вверх дном, на столах и на полу куча вываленных заготовок и материалов, размазанные краски, брошенные инструменты…
— Проклятье!
Кто⁈ Кто, черт возьми, выследил? Специально же приперся сюда накануне праздника, чтобы на мою белобрысую башку обращало внимание поменьше народу.
— Никита!
Мы с Константином переглянулись. Оба, не сговариваясь, активировали защиту.
«Пойду первым» — жестом показал охранник.
Я покачал головой.
«Вместе».
«Нет. Вы должны оставаться в безопасности».
Я вытаращился на него как на идиота. Да, это могла быть подстава, но здесь явно что-то искали. Сейчас важнее найти реставратора.
Жестом послав Константина с его правилами подальше, я двинулся вдоль стеллажей, в ячейках которых когда-то были аккуратно сложены холсты, кожи и бумага. Константин, явно проклиная меня и тот день, когда пошел на службу в Зимний, пошел вдоль противоположной стены.
«Чисто», — почти одновременно показали мы друг другу. В зале и правда никого не было.
Но это было не единственное помещение. В конце зала чернели две двери.
Я показал на левую, Константин выбрал правую. Выбили одновременно.
Моя дверь вела в другой просторный зал. Свет оказался выключен, и я нашарил кнопку. Вспыхнули, ослепляя, яркие холодные лампы — но осветили лишь пустое помещение. Тоже бардак и хаос, но здесь было куда меньше территории для поиска.
— Ваша светлость! — донесся голос Константина. — Сюда, пожалуйста!
Раз заговорил вслух, значит, важно. Я вылетел из зала и направился в соседний.
Подсобка. Точнее, нечто вроде комнаты для персонала, где хранили сменную одежду, вместе с этим кипятили чайник, обедали и, судя по запаху, даже иногда курили. Я заметил пепел в пепельнице, но не увидел окурка.
Константин склонился над… телом?
— Жив, — сказал охранник. — Но едва. У меня не хватит эфира, чтобы привести его в чувство. Я прикрою и вызову подмогу.
— Не мешайте, я сконцентрируюсь.
Я склонился над тем, что поначалу показалось мне ворохом сваленных тряпок.
— Никита Андреевич!
Реставратор не пошевелился, но я ощутил слабое биение эфира и, схватив его за руку, тут же принялся закачивать в неодаоренного свою силу. Параллельно провел диагностику. Побои, много. Черт возьми, они выстрелили ему в голову, но он остался жив!
— Ну такое чудо точно не должно пропадать, — выдохнул я и принялся осторожно исцелять невезучего парня. Угораздило же…
— Они… они ее не нашли… — хрипло проговорил Никита.
— Да тихо ты! Дай тебя подлатать сначала.
— Ключ… Там на стене висит старинная связка… Все думают, что сувенирная, — он даже попытался улыбнуться, но вышло жутко. Бедняге развальцевали лицо так, что мать родная не узнает. — Во дворе подвал. Я там спрятал книгу… Там, в железном ящике…
Я даже на миг отвлекся от заклинания.
— И ты не сказал? Кто это был?
— Я вырубился… Их… Кажется, их спугнули…
— Лежи спокойно! Я тебя вытащу. Просто дай поработать.
Я качал в него эфир так же быстро, как в свое время исцелял им паренька от укуса пятнистого аспида. И тот и другой не должны были выжить.
Но хрен я их отдам Костлявой. Еще успеет собрать урожай.
— Головааа, — простонал реставратор. — Господи, как же болит…
Это хорошо. Ну, насколько возможно. Если начала возвращаться чувствительность, то я делал все правильно. Но доставать пулю из головы в таких условиях — это перебор. Я не нейрохирург и даже не маголекарь. С ядами приходилось работать в полевых условиях — это профессиональная травма. А вот огнестрелом в нашем Ордене ранили редко.
И все равно пришлось выдумывать на ходу.
Единственное, что мне пришло на ум — разгонять регенерацию Никиты так быстро, чтобы ткани начали заживать буквально на глазах. Это колоссальный выброс силы, да и не всякий неодаренный такое выдержит. Но карета скорой может не успеть, да и медицина в Выборге все же не столичная, так что вариантов мало.
Внезапно Никита схватил меня за руку.
— Они спрашивали о вас. Ждали, когда я останусь один. Я только одного запомнил, и то по акценту. Кажется, немец…
Глава 26
— Тихо, Никита, — я прикоснулся к его лбу. — Вы молодец. Вам чуть голову не разнесли, а вы выжили. Но рана очень
