войти, — она кивает мне и идёт к массивным дверям кабинета Меньшикова.
Ярый подрывается за мной но я останавливаю его жестом. К канцлеру можно только мне. Тет-а-тет. Меньшиков не поймёт, если зайду к нему со своим шофером-охранником. Я рад, что Ярого вообще пустили внутрь Кремля. Так-то могли и за порогом оставить.
Вижу, что Ярый всё понимает и послушно садится обратно на место.
— Господин Канцлер! — я вхожу в его кабинет, широко улыбаясь.
— Юра! — он как обычно, стоит возле своего любимого окна и рассматривает Москву, — рад видеть! Как твои дела в Астархани?
— Да всё прекрасно, ваша светлость, — я подхожу к нему и он первым протягивает мне руку, — а как дела государственные? — улыбаясь, спрашиваю его в ответ.
— Есть свои трудности, впрочем, как обычно, — качает головой Канцлер, — ах да, пока не забыл! Комиссию, которую ты просил отправить в гербовое министерство Астрахани, я распорядился отправить. Но вот представляешь, они ничего не нашли! Сказали, что всё чисто. Успели Мещерские всё почистить, видимо, до прихода комиссии, — возмущается он, — но шороху навели. Думаю, они поняли серьёзность ситуации и больше таким промышлять не будут. А если будут, им не поздоровится!
— В любом случае, спасибо, господин канцлер! — я от души благодарю его, что не отказал в тот момент, — я на днях буквально туда заходил и знаете, там все по струнке ходят! А я то ещё думаю, чего они все? А это комиссия оказывается навела порядок!
— Это наша работа! Хоть и существуют проблемы с порядком на периферии государства, но мы работаем над этим, — канцлер кивает и жестом указывает на стул.
Мы присаживаемся и он продолжает.
— Так, по какому делу ты ко мне сегодня, Юра? По телефону так загадочно сказал… по личному вопросу, — Канцлер улыбается, — слушаю тебя.
— Господин Канцлер, — я начинаю официально донельзя, — дело в том, что я женюсь. И приглашаю Вас на мою свадьбу! Хотелось лично это сказаать. Правда, ещё не знаю, где и когда она будет. Но точно могу сказать, что в ближайшее время состоится.
— Браво, Граф! — Меньшиков хлопает в ладони и его голос становится практически безофиционзным, — я тебя поздравляю! Ты молодец, мальчик! И кто она?
— Графиня Маргарита Волконская, Ваша светлость! — гордо заявляю я.
Канцлер задумывается на секунду и сразу же выдаёт:
— Внучка Князя Долгорукова? Вот это новость! Не ожидал, от тебя, парень! Не ожидал, — Меньшиков раскидывает руки в стороны, — ну, что ж, я не обещаю тебе, что буду присутствовать на этом торжестве, но обещаю, что очень постараюсь заскочить, хоть не на долго, — он хлопает меня по плечу.
— Главный подарок, это Ваше присутствие, господин канцлер! — я благодарю его.
Меньшиков одобряюще, с улыбкой, кивает, а затем, резко меняет тему разговора.
— Скажи мне, граф, а что насчёт эльфов?
Глава 23
— А что насчёт эльфов? — я смотрю на канцлера невинным взглядом.
— Так. Кажется я забыл, что говорю с Зубовым, — канцлер протяжно выдыхает, — к вам всегда нужен был особый подход, я это ещё по твоему деду помню. На старости лет, он стал таким упрямым, что с ним вообще невозможно было разговаривать. Однажды он упёрся и не захотел закрывать разлом в Санкт-Петербурге, потому что Императрица не согласилась присутствовать на свадьбе его сына, — князь, кажется, ударился в воспоминания.
— И что в итоге? — мне становится интересно чем все закончилось.
— Что в итоге, что в итоге, — ворчливо повторяет за мной князь, — в итоге закрыл. После того, как я отдал ему артефактную трость, между прочим. Которая ему вообще не нужна была! — Меньшиков раскидывает руки в стороны, — потому что эта трость для призывателей духов!
— Значит, всё же нужна была, — я пожимаю плечами и выдаю с иронией в голосе.
Кажется, мои предки вертели всем государством и всеми родами, как хотели. Возможно, поэтому они были такой костью в горле для многих. Возможно, поэтому все так дружно решили похоронить Зубовых и забыть их.
— Да-да, нужна, ага, — скептически произносит Меньшиков, — неизвестно зачем и для чего. Просто так. И ты туда же вот! — канцлер качает головой, — кстати, именно поэтому все сначала вздохнули с облегчением, когда твой род загнулся. Уж прости за прямоту, — он как будто угадывает мои мысли и озвучивает их, — правда потом, все очень сильно жалели, что вас нет. Разломы то не перестали открываться и многие приносят довольно большие проблемы и по сей день. А к тебе, между прочим, бояться теперь обращаться. Думают, что ты пошлёшь куда подальше их всех.
— Ну, возможно и пошлю, — говорю откровенную правду, — у меня, во-первых, не так много времени, чтобы всех спасать, а во-вторых, я не видел никогда, ни от кого, никакой помощи, — я соглашаюсь с ним, но делаю свою ремарку.
— Так, граф, не уводи тему. Что с эльфами делать будем? — князь стоит на своём.
— А что с ними нужно делать? Они живут на моей земле, никого не трогают, никому не угрожают и ни на что не претендуют, — я тоже стою на своём.
Я понимаю, что начинаются торги. И здесь важна именно первоначальная позиция. Я понимаю, что канцлеру нужно сделать их подданными империи, обязать к налогам и вообще, поставить на учёт государства. Государство любит порядок всегда и во всем. Это я тоже понимаю. Но я не могу себе позволить разбрасываться козырями.
— Всё так, да. А теперь посмотрим с другой стороны. Во первых в твоей степи шастают разведки всех стран со всего мира. Всем очень интересно, что это за эльфы и откуда они взялись. Мы тебя всячески прикрываем, — канцлер лукаво смотрит на меня ожидая, что я приму этот ненавязчивый аргумент в его пользу.
Но нет. Не в его пользу.
— А кто вам разрешил лазить по моей земле без моего согласия, господин канцлер? — я откидываюсь на спинку стула и вопросительно приподнимаю брови.
Этот вопрос я специально уточнял у Волконского, когда приезжал к ним закрывать разлом. Александр Иванович сказал слать всех подальше. Да, мы подданные императора и его власти, однако, государство не имеет права без
