скрыла расстройство за улыбкой.
И тогда я заметила, что Винс испачкался глиной, и теперь его джерси тоже была грязной.
– Черт, – сказал он, проследив за моим взглядом и посмотрев на свои руки. – Прости, я все испортил.
– Или сделал только лучше? – спросила я, проводя пальцем по пятнам ржаво-оранжевой глины в виде отпечатков его ладоней, оставшихся на белой ткани, и улыбнулась ему. – Ты что-то лепишь?
Винс пожал плечами и кивнул на кучу влажной глины, готовой к лепке.
– Пока нет. Просто валяю дурака.
– Снимаешь стресс перед важной игрой?
Он сглотнул.
– Что-то вроде того.
Я знала, что на эту поездку сделаны огромные ставки. На данный момент «Оттава Оттерс» были лучшими в нашем дивизионе, и все считали, что наша команда прилетела получить публичную порку. В начале сезона они всухую разгромили нас в Тампе, и сейчас «Оспрейс» хотели исправить положение.
Наверное, Винсу было очень нелегко от возложенных на него ожиданий.
Потому я взяла его за руку и потянула к гончарному кругу.
– Научи меня.
– Научить?
Я кивнула и легонько толкнула его в грудь, пока он не сел на табурет у круга. Потом аккуратно примостилась у него на коленях и закатала выше локтей рукава своей новой джерси.
– И как я должен сосредоточиться на лепке, когда ты сидишь у меня на коленях?
– А я упоминала, что на мне нет лифчика? – спросила я, украдкой взглянув на него через плечо.
Винс застонал, схватив меня за бедра, и прижался ко мне.
Я отпихнула его руки.
– Если хочешь ко мне прикоснуться, сначала должен научить.
Он сердито вздохнул, положив голову мне на макушку, а я улыбнулась, нажав на кнопку, и гончарный круг стал вращаться. Разумеется, я знать не знала, что делать, и, видимо, нужно было держать руки наготове, потому что глина затряслась и забрызгала нас, стол и все, что находилось рядом.
Рассмеявшись, Винс быстро выключил круг и стал щекотать мои бока.
А потом провел руками вверх по моим плечам, скользнул ладонями по рукам и накрыл тыльные стороны кистей. Он переплел наши пальцы, подвинул их ближе к кругу и начал заново – на этот раз прижимая мои ладошки к глине.
Винс не стал давать инструкций – просто направлял меня руками. Он опустил наши пальцы в миску с водой и продемонстрировал, как работать с глиной. Мы придали ей толстую неглубокую форму, а потом Винс показал, как сделать ее выше, чтобы та стала глубже и еще уже.
Как обычно, на фоне играла французская музыка, и чем дольше мы трудились над глиной, тем сильнее я понимала.
Это занятие умиротворяло.
Мы не создавали что-то совершенное и красивое. Как раз наоборот. Мы лепили, чтобы спустя время все испортить и начать сначала. Но в одном только процессе царила какая-то магия – мы создавали, а потом передумывали, формировали заново и в любой момент могли начать с нуля.
Совсем как в первый раз, я завороженно следила за его руками. Они были влажными и испачканными глиной, как мои, а вид того, как Винс обхватывал ладонью и придавливал терракотовую глину, был таким эротичным, что я возбудилась, хотя ко мне он даже не прикасался.
Почувствовав, что у меня получается, Винс убрал руки и дал лепить самой.
Но теперь ему некуда было деть руки.
И потому он начал шарить ими по моему телу.
Он положил их мне на колени, оставив на коже следы от прохладной влажной глины, провел руками вверх к джерси, которая едва прикрывала бедра. Я охнула, когда кончики его пальцев скользнули под ткань, и положила голову ему на грудь, закрыв глаза.
– Ну и беспорядок ты устроила, – прошептал он мне на ухо и поцеловал за ним, а я приоткрыла глаза и увидела, что глина снова потеряла форму и начала брызгать во все стороны.
Я выключила машину и извернулась в объятиях Винса, сев на него верхом.
– И ты тоже, – сказала я.
– В твоих трусиках?
– На мне их нет.
Он чертыхнулся.
– Значит, под этим ничего нет, – произнес он, вытирая руки о мою джерси. Он воспользовался ею в качестве полотенца, полностью испачкав глиной и очистив руки.
Я надеялась, что он воспользуется этими руками иначе.
– То есть… что-то там есть, – пошутила я, прикусив его губу. – Возможно, тебе стоит выяснить самому.
Именно это он и сделал, как только вытер руки.
Когда одна его рука оказалась между моих бедер, а другая обхватила грудь, меня как будто пронзило молнией. Я пыталась удержать равновесие у него на коленях, маневрируя, чтобы ему было удобнее, а Винс провел кончиком пальца вокруг моего влажного входа.
Он застонал, почувствовав мое возбуждение, щелкнул по соску и одновременно с этим ввел в меня палец. А потом убрал руки и шлепнул по попе.
– Встань.
Я спрыгнула с него, и Винс тут же расправился со своими шортами и сорвал через голову футболку. Следом в сторону полетели его трусы, и передо мной остался только он – загорелый, подтянутый и полностью голый.
Винс притянул меня к себе на колени и грубо поцеловал. Он крепко держал меня одной рукой, а другую опустил на свой член и прижал головку к моему лону. Винс потянул меня вниз, а сам резко поднял бедра и наполнил с такой дикой точностью, что я охнула и чуть не потеряла сознание.
– Вот черт, Мэйвен, – простонал он и вышел, чтобы снова войти на всю длину. Я чувствовала, как он двигал подо мной тазом, погружаясь как можно глубже, пока не вошел полностью. – Люблю это ощущение с тобой. Каждый раз. – Винс покачал головой, словно сам не мог поверить. – Мне всегда будет тебя мало.
Мы исступленно целовались, царапая друг друга и жестко трахая. Словно у нас оставалось всего несколько минут до того, как часы пробьют полночь, чары развеются, и мы снова останемся друг без друга.
Я запустила руки в его волосы, измазав их глиной, и двигалась на нем. Винс снова и снова брал меня, сведя брови на переносице, словно ему было больно, будто ему нужно погрузиться в меня, чтобы вообще что-то почувствовать.
Время от времени он опускал взгляд на мою грудь, смотря на надпись с названием его команды, и касался вышивки на спине, на которой было написано «Танев». И каждый раз я чувствовала, что он трахает меня сильнее, глубже, с большим напором, чем до этого.
Оргазм подступил невероятно быстро, и я запрокинула голову, постанывая и подпрыгивая у него на коленях. Винс обхватив рукой мою шею и сжал
