проделывает со мной все эти движения, я чувствую себя очень хорошо. Может, это потому, что я чертовски возбуждена, но каждое сокращение мышц доставляет странное удовольствие. Мои соски твердые как камень.
Заниматься голышом и видеть, как выглядит моя киска с раздвинутыми ногами на скамье, — это извращение. Я все время представляю, каково было бы заниматься этим с другими людьми, если бы Рамзес отвел меня в спортзал Gold's и заставил пройти через эту тренировку в одних кроссовках.
Рамзес не сводит с меня глаз, и это как раз то, что мне нравится больше всего. Ничто не заставляет меня чувствовать себя спокойнее, чем осознание того, что он следит за каждым моим движением.
На втором сете он вводит в меня палец.
Я задыхаюсь, штанга дрожит в моих руках.
— Выполняй повторения, — рычит Рамзес. — Медленно опускай штангу вниз и резко поднимай вверх.
Медленно и контролируемо я опускаю штангу к груди. Когда я снова поднимаю штангу, моя киска сжимается вокруг его пальца, и удовольствие пронзает до самых пальцев ног.
— Черт! — задыхаюсь я.
— Продолжай, — говорит Рамзес.
Я делаю два, три, четыре, пять повторений, каждое сокращение посылает импульс удовольствия вниз по моим ногам. Моя грудь пульсирует, мышцы под ней горячие.
Рамзес вынимает палец из моей киски и высасывает его дочиста, прежде чем помочь мне снова поднять штангу.
— Еще два комплекта.
— Еще два комплекта! — кричу я.
— Это упражнение, — злобно ухмыляется Рамзес. — Затем мы перейдем к плечам.
Я стону.
— Ой… — Рамзес притворяется, что дуется. — Тебе нужен перерыв?
— Да, — говорю я, хватая его за член через штаны.
Он устанавливает две пятидесятифунтовые плиты по обе стороны от штанги. — Пососи мой член, пока передохнешь.
Он вытаскивает свой член, толстый, тяжелый и свисающий, и ложится на скамью. Я встаю на колени между его коленями и беру его член в рот, пока он снимает штангу и начинает свой сет.
Каждый раз, когда он поднимает вес, сила проходит через весь его каркас, и его член упирается в мой язык. Я чувствую его потрясающую силу, то, как легко он поднимает штангу, которая весит в два раза больше, чем я. Его тело — это печь, его бедра горят под моими ладонями.
Наблюдение за тем, как он поднимает штангу, заводит меня до смерти. Его грудь вздымается, плечи и руки становятся чудовищными. До встречи с Рамзесом меня никогда не волновали мускулы, но когда ты становишься жиробасом, то уже никогда не сможешь вернуться назад. Любой другой мужчина в сравнении с ним выглядел бы крошечным.
Я жду, пока Рамзес начнет второй подход, а затем взбираюсь на его член. Он выглядит как жеребец, и я хочу трахать его как жеребец.
Его член проникает в меня с каждым толчком. Его сила вливается в меня, и я пьянею от этой энергии.
Когда он поднимает штангу, земля сотрясается.
Я сажусь на скамью, держась за перекладину, чтобы удержаться. Рамзес огромен подо мной, отражаясь в зеркале. Мы даже не похожи друг на друга.
Он хватает меня за бедра и трахает сильнее, его лицо раскраснелось, мышцы вздулись. Мы вспотели еще до начала, тяжело дышали. Теперь мое сердце бешено колотится, а капельки пота стекают по груди Рамзеса.
Я подпрыгиваю на его члене, а я крепко держусь за перекладину, мои пальцы едва касаются пола. Оргазм, который нарастает потихоньку, борется с моими дрожащими мышцами и ноющими легкими.
Рамзес ждет, пока я не посмотрю ему в лицо. Затем он говорит: — Кончи для меня, хорошая девочка.
Я кончаю, как будто бегу через финишную прямую, грудь горит, киска пульсирует, каждая мышца пылает. Я кончаю, как гребаная чемпионка, а потом падаю на грудь Рамзеса.
Вечером того же дня я получаю сообщение от Магды:
Скажи ему, чтобы он проверил электронную почту.
Пытаясь скрыть свое волнение, я говорю Рамзесу: — Я сделала кое-что, что тебе понравится.
Рамзес улыбается. — Ты сегодня сделала много вещей, которые мне понравились.
— Ну, а это — вишенка на мороженом.
Мы лежим на диване в гостиной, вроде как смотрим фильм, но в основном просто болтаем, пока Рамзес растирает мне ноги. Мы приняли душ после тренировки, и его волосы еще слегка влажные, а лицо свежевыбритое.
Рамзес надавливает большим пальцем на свод моей стопы, заставляя меня застонать. — Чем ты занималась?
— Ну, я копалась в фонде Рива…
Рамзес кивает, его руки лежат на моих ногах, но его глаза смотрят мне в лицо.
— И я кое-что поняла. Ты знаешь, что большую часть доходов Окмонта приносит их подразделение аэронавтики?
— Насколько большой? — говорит Рамзес. Его голос спокоен, но угол наклона головы меняется, как у собаки, уловившей запах.
— Достаточно, чтобы это было действительно больно.
Хедж-фонды — это не просто компании, которые покупают акции. Хедж-фонд — это черный ящик, в который может входить практически все. Например, Berkshire Hathaway владеет GEICO, непубличной компанией, которая сама по себе стоит тридцать два миллиарда.
Когда я покопался в дерьме Рива, то обнаружила вопиющую уязвимость. Тридцать шесть процентов доходов его хедж-фонда поступает от одного-единственного правительственного контракта на аэронавтику. И правительственный чиновник, отвечающий за распределение этого контракта… оказался любимым клиентом Магды. Тот самый сенатор, который пригласил ее на ужин в "Стейкхаус Гарри".
— Посмотри свою электронную почту, — говорю я.
Рамзес проводит большим пальцем по экрану своего телефона. По мере чтения на его лице появляется неподвижность, сменяющаяся злобным весельем. Его глаза переходят на мои.
— Ты — маленькая кроха. Как ты это сделала?
Я объясняю: — Магда попросила его отправить тебе письмо, чтобы ты мог прочесть, как мило он сообщает Ривзу, что правительство Соединенных Штатов будет двигаться в новом направлении. Это не ты, это мы…
Рамзес разразился хохотом.
— Не каждый день удается прочитать письмо о расставании со своим врагом. После тщательного обдумывания… Боже, хотел бы я видеть его лицо. Завтра у Ривза будет плохой день.
Я ухмыляюсь. — Никто не будет возиться с моим мужчиной.
Рамзес заключает меня в свои объятия и безудержно целует. — Правильно, сучка, мы вместе их поимеем, всех, кто только шагнет в нашу сторону.
Он снова опускает меня на землю, выражение его лица становится неожиданно серьезным.
— Ты решила для меня проблему, Блейк. В этом мире есть только пара людей, которые когда-либо решали проблемы для меня.
— Только я и Бриггс.
Рамзес покачал головой. — Даже Бриггс не может заботиться обо мне так, как ты.
— Конечно, нет. — Я улыбаюсь. — Я единственная, кто помещается в костюм котенка.
