Нет, спасибо. С удочками я обращаться умею, не в первый же раз, — качнул я головой и посмотрел на девушек.
— Ясно, — покивал Палыч. — Удочки у вас обычные, а донки я Игорю Генриховичу поставил. Вот рация — вдруг что, зовите!
Директор базы тихо удалился.
Местечко было относительно просторное. Здесь было всё, необходимое для рыбалки, включая теплые пледы, стулья и столик, на который я и поставил бутылки.
— Тэк-с, Женюшка — организуй нам антикомариный щит вот отсюда и досюда, — я очертил ей небольшую площадь около берега.
Евгения посмотрела на меня, будто я предложил ей съесть лимон, но за пару минут организовала еле видимую пленочку щита.
— Не люблю расходовать эндейс на такую ерунду, — чуть скривила она свои выразительные губы.
— Какие мы изнеженные, — я потрепал её по плечу. — Сейчас червячков будешь на крючки насаживать!
— Нет, нет! — отпрянула от меня шатенка.
Я с большим трудом сдержался, чтобы не заржать.
Между тем Ленка тихо села на стул и закинула ногу на ногу.
— На тебя не рассчитывать, да? — усмехнулся я.
— Я здесь по твоей просьбе, поэтому с червячками и прочим — это не ко мне, — изящно взмахнув ладонью, ответила Лена.
— Вологодская, не отлынивай! — заявила Женя.
— Кто бы говорил…
— Так, тихо! — шикнул я на них. — Рыбу распугаете.
Издали послышался победный крик, потом смех Игоря.
— Угу, мы распугаем, — улыбнулась Женя.
— Наверно, поймал чё-нибудь, — я хмыкнул и начал заниматься удочками.
Работа по установке пяти удочек на подставки меня увлекла.
— Уф-ф, теперь остаётся ждать, — довольный, я взял стул и подсел к девушкам, в зону антикомариного щита.
— Спать хочу, — резко начала зевать Ленка.
— Нет, не спать! Ты мне грозилась рассказать всякую интересную инфу про кризисы, — чуть нагнувшись влево, я потрепал её за волосы.
— Эй, ну! — окончательно взбодрилась брюнеточка.
Женька придвинула свой стул поближе к нам.
— Так романтично, луна отражается на воде, — прошептала она.
Я погладил её по голове.
— Наверно, пойду я скоро спать — не улыбается мне сидеть тут до утра, — через несколько минут приятной тишины промолвила Елена. — Зря я вообще пошла.
— Так, стой! Что ты там про кризис говорила? — я повернулся к ней.
— Тебе с чего начать — с финансово-бюджетной ситуации, с рынка недвижимости, отраслевых проблем?
— Э-э, недвижимость? — растерялся я. — А что не так с ней⁈
— Вообще-то с ней всё очень давно не так. Наше министерство финансов и центробанк проводили в последние лет пятнадцать такую политику, что надули огромный пузырь на рынке первичной недвижимости. За вторичку я не говорю — она ещё более переоценена.
— Жень, подай нам пива, — понял, что просто так мне сейчас в этом не разобраться.
— Служанку нашли⁈ — удивилась Алмазова.
— Не спать! Быстро пиво! — хлопнул её по плечу.
Женя неохотно поднялась и пошла к столу.
— Мне не надо, — сказал Лена.
— Так что там с недвигой?
— Пузырь начинает медленно сдуваться, потому что минфин озвучил план с первого сентября поднять учетную ставку на три процентных пункта, что поведёт за собой рост ставки по программе республиканской ипотеки.
— Э, перед выборами?
— Ну, выборы — это вилами по воде, — ответила Лена.
— Нифига себе! Это вопрос почти решённый, мне об этом сказал премьер Слащёв вот буквально на днях, — заявил я.
Евгения принесла пиво и всем своим видом показывая недовольство, уселась на свой стул, чуть не зацепив стопой две удочки.
— Впечатляет, но давай пока исходить из имеющихся фактов и ситуации, — сказала брюнетка.
— Ну, ладно, — согласился я.
— Благодаря всем ипотечным программам ещё правительство твоего отца запустило несколько смежных отраслей промышленности, особенно цементную, и теперь все эти отрасли и работающие там компании и люди зависят от текущих цен на недвижимость.
— Так ты реальный экономист, Лена! — отпив добрый глоток пива, восхитился я.
— Спасибо, что заметил! Короче говоря, если судить по открытым официальным и отраслевым данным, которые мы и закладывали в компьютер, в ближайшие два года нас ждёт спад строительства и производства смежных материалов, а также удешевление вторичной недвижимости, что может повлечь за собой как банкроство некоторых домохозяйств, так и крупных банков, держателей этих залогов.
— Это именно из-за подъёма ставки?
— Подъём ставки — это уже запоздалая реакция на сложившийся перекос в экономике, когда у нас каждая деревенщина из какого-нибудь села могла пойти банк и взять там ипотечный кредит по республиканской программе и потратить его на строительство или покупку дома.
— Ну, ничего особо плохого я в этом не вижу — все правящие коалиции это обещали последние лет тридцать, — качнул я головой.
— Хорошего тоже мало — всё это привело к инфляции и бюжетному дисбалансу.
— Почему?
— Большие инвестиции были вложены в цементную промышленность, лесообрабатывающую и другие отрасли, связанные с производством стройматериалов. В ущерб всему остальному, как ты понимаешь. Возникли крупные корпорации застройщиков, причём у всех ведущих семейств свои, началось лихорадочное строительство жилой и коммерческой недвиги с расчетом на льготные кредиты для населения. Ситуация опасная, Вик.
— Считай, что ты с этого момента — мой помощник по экономическим вопросам, Ленусик! — я был впечатлен услышанным и манерой изложения.
— А я? — вмешалась Женька.
— А ты — по другим каким-нибудь. И что надо делать правительству в такой ситуации? — снова повернулся я к Ленке.
С её слов следовало, что надо ограничить программу ипотеки для вторичного рынка во всех крупных городах, в полной мере сохранив её для мелких поселков, поскольку большой объём выстроенной за последние годы вторичной недвижимости в столицах и крупных областных центрах вымывает население в из провинции в города, но делается это за счёт правительственных субсидий, по сути — то есть не рыночным путём. Рабочие руки поглощает строительная отрасль, но рост предложения строящегося и готового жилья провоцирует снижение цен и переоценку вниз ранее купленной недвижимости, в том числе коммерческой, что уже кардинально затрагивает банки и крупных застройщиков, а также владельцев этой недвижимости, большинство из которой находится в банковском залоге.
— Что-то я не понимаю — эту льготную ипотеку и убирать нельзя, и расширять? — уточнил я.
—
