мёртв. Но всё ещё оставался божеством, которое сотни, а то и тысячи лет питало силой целый магический род!
Таких врагов нельзя недооценивать.
Я оскалился.
Раз не получается остановить его волной, значит я соберу всю свою силу в одну точку и ударю по уязвимому месту Мегалодона, а затем просто уйду отсюда. Удержать меня у него не выйдет!
Только нужно подгадать момент, чтобы оглушить это чудовище. И он вот-вот настанет.
Мегалодон почти налетел на меня…
КЛАЦ!
Его зубы сомкнулись перед самым моим лицом, разгоняя во все стороны волны его кровожадной ярости.
Но не ударили по мне. И даже не целились.
Он просто играл, надеясь на то, что я… побегу? Отступлю? Покажу свою слабость?
Я рассмеялся.
А Мегалодон рывком увильнул в сторону с недовольной мордой и принялся наворачивать вокруг меня круги.
Как бы он не был могуч. Но он был по сути зверем — диким созданием, которое живёт по законам природы.
И если я его не боюсь, значит я сильнее.
Всё же были правила, которым покорно следовали даже боги.
— Я жду твою клятву, о ужаснейший, — с ироней сказал я.
— Смеёшься. СМЕШНО! — «клац-клац». — Подлость. Коварство.
— Так что, мне оставить тебя наедине с собой?
— НЕТ! — он подплыл ко мне. — Клятва… мерзость. Ненавижу. Ты будешь обязан исцелить мой голод! Убрать мои страдания! — он дёрнул головой, как бы выделяя дыры на теле и сочащуюся из них бронзовую дрянь.
— Договорились.
— И ГОЛОД! Ты будешь делать наш клан сильнее! И найдёшь мне сильных смертных, сильных и голодных!
— Подыщу, — кивнул я с улыбкой. — У меня уже есть пара достойных кандидатов, — я повелительно протянул вперёд руку. — А теперь, я слушаю твою клятву, о ужас глубин.
Клятва бога, даваемая по сути, не мне, а другому богу — Кальмару, отличалась от человеческой.
Человек клялся до конца жизни и за своих потомков. Потому что самое ценное что у него есть — это собственная жизнь и дети.
А вот боги… они существа вечные. Так что он подписывал неразрываемый контракт. На который решился в самый последний момент и только от глубочайшего отчаяния, в которое его загнал его же потомок.
Казалось бы — победа Кальмара. Но, думаю, он сильно удивится, когда его злейший враг станет его ближайшим союзником.
Конечно, он может и не принять клятву… но тогда упустит шанс удовлетворить своё эго. Что было почти невозможно.
— Клятва. Клятву. Даю клятву!
— В чём? — спокойно спросил я.
— В вечном союзе! Стать младшим вечным союзником Кальмара!
— А твои потомки?
— Потомки войдут в твой клан! Станут частью клана Кальмаровых! — недовольно рыкнул он и отвернулся.
— От лица Кальмара, — я поднял руку вверх и сжал её в кулак. Мой родовой перстень вспыхнул фиолетовым светом.
Я ощутил внимание Кальмара. Он смотрел моими глазами и слышал моими ушами. Но его сила переполнила меня целиком, а мой голос приобрёл мощь грома. Я торжественно произнёс: — Я принимаю твою клятву, Мегалодон!
Из моего перстня вылетели огромные белые щупальца.
Мегалодон вспыхнул красным светом, смотря на них с подавляемым гневом.
А потом они резко налипли на Мегалодона. И с каждым касанием вспыхивали вспышки белой энергии, гремящие как ломающиеся скалы.
Из моего перстня теперь ударил новый поток мощной белой силы. Он влился в Мегалодона, заполняя его светом. Он застыл, а раны на его теле стали затягиваться.
— Теперь мы повязаны, древний враг, — пророкотал голос Кальмара. — Я поддержу твоё существование, пока Каин не будет уничтожен, а мой потомок не найдёт тебе новый род. Теперь исполняй то, что обещал.
Свет в моём перстне погас.
Голос Мегалодона резко преобразился. Теперь он не шептал, в говорил ясно и величественно, как подобает богам:
— Время отмщения!
Щёлкнули огромные челюсти.
Я вернулся в своё тело и очнулся при свете дня у «Зубастого Алтаря».
— Очнулся! Яр, что там? — рядом уже стоял Хельг с горящими от волнения и любопытства глазами.
— Путь, — отчеканил я.
И на наших глазах «Зубастый Алтарь» с треском разломился на две половины, которые разошлись в стороны. Затем стали расходится в стороны и половины острова. Между ними заливалась вода, которая быстро окрашивалась в алый цвет и начинала бурлить.
Из бурлящих вод в воздух поднялся алый туман.
Мои соратники успели перескочить на мою половину острова. Только я стоял и смотрел, как из тумана образуется огромная круглая арка.
А в арке появился тоннель. Как портал в другие миры.
По ту сторону темнели собирающиеся в небесах тучи, между которыми сверкали молнии и скалилась голова огромного шакала.
Я выставил руку вверх и выпустил рой ярких псионических частиц. Сигнал к движению всему Тихоокеанскому флоту.
Каин, мы идём за тобой!
* * *
«Зубастый Алтарь» не остановил их.
Артур невесело усмехнулся, сживая свою винтовку покрепче.
Всё было именно так, как он и говорил.
Сейчас флот русских войдёт на территорию «Акульего Зуба» — родового замка Мегалодоновых — и устроит здесь бойню.
Да, у Каина были люди. Были мегалодоны. И даже эта неуправляемая тварь, которую поэтично прозвали Голодной Луной.
Артур невольно вздрогнул, вспоминая её.
Но даже если восстановится связь учителя с той шакальей башкой, шансы на победу Артур оценивал не очень высоко.
Слишком большие силы собрали враги и слишком непредсказуем был Кальмаров.
Впрочем это придавало огонька! И было единственной причиной, почему Артур ещё оставался здесь, а не смылся куда-нибудь. Например, в Америку.
Потому что он не мог упустить удовольствие выслеживания опасной дичи, которое знакомо каждому охотнику. Пусть Кальмаров был человеком и дичью его называть было некорректно.
Но Артур сам решал, что для него правильно, а что нет.
В тот раз он воздержался от второго выстрела по Кальмарову. Слишком уж хотелось утереть нос Норику и… оставить в живых единственную угрозу для Каина. Эта чёртова мумия слишком многое о себе думала. Сегодня жизнь научит Каина, к чему приводит гордыня.
А потом Артур подстрелит Кальмара…
Он широко улыбнулся, представляя одиннадцатую засечку на своей винтовке. Из всех магов-аристо встреченных за всю жизнь, Кальмаров был наиболее сильным. Иначе бы он не победил Арчибальда.
Артур посмотрел на свою патронную сумку. Слуги Каина успели изготовить только одиннадцать пуль, вышибающих энергию.
Одиннадцать пуль.
Одиннадцать засечек.
Удачные числа!
Артур нащупал на груди пулю, висящую на шёлковом шнуре. Первая пуля, выпущенная из
