запретить⁈ Азар без сабли — что голый!
Лава замолчал, а Джэбэ все не унимался:
— Где, где взял⁈ У того, что гавелины первым зарезали, взял!
Пропущенный удар распорол князю бок, и Джэбэ стало не до разговоров. Порез на руке Лавы продолжал кровить, унося силы, и с каждой минутой дело приближалось к развязке. Вокруг них уже столпились почти все сардийцы, и каждый удачный удар встречал восторженный рев.
Зарычав, Лава встретил выпад, и каменное лезвие в ответ полоснуло зарвавшегося сарда. Тот осел на руки товарищей, а венд, оскалившись, издал боевой клич далекого севера:
— Ваа-а-а-а! — Нож в руке сотника закрутился перед лицами сардов. — Еще есть желающие⁈ Подходи!
Сардийский гомон притих, а с холма вдруг эхом ответил такой же волчий вой. Сначала один, потом несколько. Звук, набирая силу, все ширился и крепчал, а затем вся вершина холма вдруг вспыхнула яркими точками факелов. Разбросанные желтые пятна закружились, собираясь в плотный огненный шар, который под дикое завывание вдруг стремительно покатились вниз.
Несколько секунд Бессмертные, как завороженные, смотрели на летящие огни, пока над головами не загремело:
— Тревога!
Натиск сразу ослаб, и большинство сардов бросились к лошадям. Затрубил горн, и зычный голос визиря призвал:
— Ко мне! В шеренгу! Копья к бою!
Воспользовавшись закипевшей суматохой, Лава, схватив князя за рукав, бросился в темноту. Того мгновения, что оставшиеся сардийцы соображали, как поступить, ему хватило, чтобы скрыться в темноте. Не оборачиваясь, он бежал, таща за собой упирающегося Джэбэ.
— Куда мы? Там же наши атакуют! — шипел князь ему в спину, но Лава не тратил время на объяснения, пока не посчитал, что они достаточно оторвались. Только после этого он позволил себе остановиться и, успокаивая тяжелое дыхание, обернулся к Джэбэ.
— Теперь шагом. — В прищуренных глазах блеснула хитрая искра. — А за своих ты не беспокойся, там все будет в порядке.
К этому времени еще прячущийся диск солнца осветил линию горизонта и стала хорошо видна идущая галопом шеренга Бессмертных. Скачущий впереди строя Селим аль Бакар взмахнул саблей, готовясь к сшибке, но навстречу ему вылетели не всадники, а ревущие от страха верблюды. Несущиеся животные косились на торчащие из седел факелы, стараясь убежать от пугающего огня.
— Пожри их Мардук! — выругался визирь, осаживая коня.
Поднимающийся рассвет позволил ему разглядеть, как гнавшие верблюдов всадники разворачиваются и, нахлестывая коней, уходят обратно на вершину холма.
Глава 30
Весна 122 года от первого явления Огнерожденного Митры первосвятителю Иллирию.
Земля Суми
Весна на землю Суми пришла рано, и к концу апреля озеро практически очистилось ото льда. Зимние холода стремительно отступили, унося с собой и остроту воспоминаний о минувших событиях. Все они прошли, не оставив больших последствий в жизни Истигарда. Все, кроме одного — появление нового, необъявленного лидера младшей дружины. Теперь, что бы ни случилось, молодежь косилась на Ольгерда — что он скажет. Если что не так, то жаловались тоже в первую очередь ему, а уж он шел разбираться. Вернувшемуся Рорику такие изменения совсем не понравилось. Не то что бы матерый волчара почувствовал угрозу в подрастающем щенке — нет, скорее, его ревнивая натура просто не могла смириться с тем, что хоть чья-то слава и авторитет могут соперничать с его. Ему хватало воли и опыта справляться с раздражением, но приглядывать за Ольгердом он стал внимательнее, все чаще подумывая, что племяш становится уж больно прытким.
Ольгерд не замечал холодка, появившегося между ним и дядей. Для него жизнь текла по-прежнему: работа, тренировки с оружием и снова работа. Весна принесла свои заботы, и вся дружина с восхода до заката трудилась в поте лица. Нужно было спускать ладьи на воду и готовить их к переходу на южный берег. Там, на месте некогда оставленного городища Хольмгард, ежегодно открывалась торговая ярмарка. Съезжались почти все местные племена вендов, приходили суми и даже тонгры. По негласному закону на это время устанавливалось всеобщее перемирие, и никому еще в голову не приходило его нарушить. Торговля нужна была всем, и взаимная выгода хранила мир лучше всяких договоров. Для руголандцев весенняя ярмарка тоже была первоочередным делом, а уж в этом году особенно. Полон надо было кормить, а запасы зерна таяли на глазах. Пленники умирали, оставшиеся ходили, как живые скелеты, и если бы весна не сжалилась над беднягами, то вести на продажу скоро было бы уже некого.
* * *
Пять больших руголандских кораблей, обогнув песчаную косу, зашли в горло реки. Вытянувшись в линию, ладьи вступили в борьбу с течением, и гребцы, поднатужившись, чаще замахали веслами. Одна за другой ладьи медленно проходили перед собравшимся на берегу народом. Первым шел корабль Рорика. Длинный, почти под сотню шагов, с головой невиданного чудища на носу, он действительно напоминал огромного змея, высунувшего над водой голову.
Посмотреть сбежалось не только все население Хольмгарда, но и многие гости, прибывшие на торг. Подобные корабли были только у имперских купцов, да и то на юге. Сюда, так далеко на север, они не поднимались.
Рорик стоял на носу ладьи и руководил заходом. Прямо за городищем река делала крутой поворот, оставляя на левом берегу длинную полосу песчаного пляжа. Именно туда, на место обычной стоянки руголандцев, он и правил сейчас.
Выпрямившись, Рорик вскинул вверх правую руку, сжатую в кулак. Вслед за сигналом по ладьям пронеслось: «Правый борт, табань!» Левая рука конунга махнула вперед и эхом зазвучало: «Левый — греби!» Все пять кораблей, одновременно развернувшись на месте и наращивая скорость, пошли к берегу. Заскрипели о песок дубовые носы, и, оставляя весла, гребцы попрыгали в воду.
— Давай! Разом! — Десятки рук уперлись в просмоленные бока, и ладьи, как исполинские чудовища, выползли на сушу.
Рорик довольно поднял голову. Заход в реку по весне всегда таил сюрпризы в виде скрытых под водой новых отмелей, и его не могло не радовать то, что все прошло хорошо. Но дело было не только в этом. На стенах городища и по всему косогору стояли люди и со смешанным чувством восторга и настороженности смотрели на прибытие руголандцев. Слаженность и мощь рокси производила впечатление, и это тоже входило в планы конунга. Грозная слава летит быстрее ветра и поражает точнее стрелы. Тот, кто хочет потягаться с Руголандом, пусть сначала научиться строить и водить корабли так, как они.
Впечатывая каблуки в мокрый песок, Рорик прошел вдоль линии вздымающихся в небо носовых фигур. Дружина
