просто выжить. Мы можем сохранить хотя бы часть из того наследия, которое поможет нашим ближайшим потомкам начать выбираться из этой пропасти, куда человечество себя загнало. Загнало… в том числе по нашей вине. Выбор за вами. Можете оставаться здесь и попытаться продлить личное существование. Или можете поехать со мной и попытаться сделать что-то для будущего. Корпорация X-Space сегодня прекращает своё существование. Давайте считать этот день датой создания «Основания».
Мастерсон еще раз оглядел пеструю толпу людей в зале. Американцы, британцы, немцы, шведы, несколько россиян (Кшиштоф всё ещё недружелюбно косился на них, явно бормоча под нос «пся крев» и «курвы радзецки», но за его таланты в инженерном деле ему прощалось многое), один украинец (вдоль линии соприкосновения еще в начале сентября воевали, на уровне подразделений, которые не получат нового приказа). Много выходцев из юго-восточной Азии. Африканцы. Никто не собирался уходить. Все оставшиеся приняли его план.
– Отлично. И да поможет нам Бог. А тем, кто исповедует политеизм, Боги! – Изобретатель усмехнулся, – Просите всех. Даже отца нашего великого Макаронного монстра, да святятся его тефтели. В этом царстве хаоса он – наша опора… Итак, я открою свой план. В ближайшее время мы поедем в убежище в горах Гарца, что не так далеко отсюда. Но дороги опасны. Добраться могут не все. И меня может не стать. В этом случае нового председателя выберете голосованием. Я предлагаю кандидатуру господина Рудольфа Миллера. Но решать вам.
После обсуждения действительно важных моментов, перешли к вопросу о символике новой организации. Элиот намеренно молчал, ожидая инициативы от других. Вопрос был не из самых главных, но символ должен сплотить коллектив.
– Мы, конечно, могли поручить разработку эмблемы компьютеру. Но для нас важно, чтобы эскиз нарисовал человек, – со значением произнёс профессор Джошуа Маккуин, специалист по аэродинамике и баллистике, один из тех, кто раньше занимался проектом многоразовой ракеты, которую так и не успели воплотить в металле. – Мы рассмотрели больше двадцати вариантов. Многие из них – замечательные. Например, взлетающая ракета, похожая на наш логотип. Галактика. Солнечная система. Знак атома. Но у всего этого либо есть сомнительные коннотации, либо оно будет непонятно потерянным людям будущего. Мрачного будущего. Где галактика Млечный Путь и где жители Северного Сентинельского острова из Андаманского архипелага? Поэтому после обсуждения и голосования мы выбрали вариант мисс Форрестер.
Ученый вывел на экран эскиз, на котором стилизованный факел в круге, разгонял стилизованную тьму.
– Огонь Прометея, который укажет человечеству путь к спасению. Все согласны, леди и джентльмены?
Невысокий лысоватый ракетчик обвел глазами зал.
А Мастерсон посмотрел в ту сторону, где в третьем ряду сидела женщина, этот простенький, но точный эскиз нарисовавшая. Диана Форрестер была совсем не художницей, а ведущим специалистом HR-департамента американского отделения, недавно переведённая в немецкое.
Именно она предоставила ему личные дела всех работников, которых удалось собрать здесь в Бергене. Раньше она отвечала за рекрутинг новобранцев. Которым на собеседованиях задавались каверзные вопросы типа: «Вы находитесь где-то на поверхности Земли. Проходите одну милю на юг, одну милю на запад, одну милю на север и оказываетесь в том же месте, откуда начали своё движение. Где вы находитесь?».
Ответы бывали не только правильные, но и забавные. Например, «во сне» или «в наркотическом трипе». Главное, не молчать и не мямлить, а проявить разум и смекалку.
Элиот требовал искать тех, кто хочет «служить человечеству, а не просто выполнять свои обязанности за бабки. Тех, в ком есть искра и страсть. Конечно, тут имелся и шкурный интерес. Ведь тот, кто хочет не просто работать в абстрактной фирме, а служить человечеству, будет иметь более высокую лояльность компании и производительность труда. И даже с большей готовностью возьмется за сверхурочные работы.
Но прежде всего он искал людей, похожих на него. Что не отменяло того факта, что, отыскав, с готовностью их эксплуатировал. Хотя никогда не считал себя «атлантом, расправившим плечи», а своих подчинённых – неполноценными. Просто жизнь так распорядилась, а могло бы быть и наоборот. Но, в конце концов, они сами приходили именно для того, чтобы их немножко эксплуатировали. Таковы, чёрт возьми, правила игры.
«Форрестер, – сделал он мысленную пометку. – Посмотреть её досье. Узнать вкусы и предпочтения».
Конечно, это нечестно. Когда знаешь о ком-то всё, а о тебе не знают ничего. Но что в этой жизни честно? Главное, чтобы это было во благо.
Свитер с высоким горлом, никаких украшений, узкие черные брюки. Приятный голос, контральто. Волосы цвета, который называется “dirtyblond”, довольно коротко подстрижены. Похожа на школьную учительницу, хотя в пору его детства в ЮАР школьные учительницы выглядели строже и скромнее. Он не мог ничего поделать, ему нравилось на неё смотреть, и он находил, что очки её совсем не портят.
Разведена, вспомнил он. Бывший муж – довольно известный архитектор – проживал в Лондоне.
– Не надо факела, – произнес из заднего ряда довольно крупный чувак, не просто высокий, но ещё и с полцентнером лишних килограммов. – Только не факел! Факел может быть оружием погромщика. От факела можно зажечь костёр из книг… или из еретиков.
Мастерсон узнал стиль «борцов за социальную справедливость». Видимо, такова карма… Небольшой акцент говорил о том, что парень немец.
Элиот не знал говорящего, это был не его работник. Может, кто-то из членов семей, а може,т просто прибившийся к ним в ходе эвакуации. Но если этот человек был здесь, значит, ускоренное собеседование он прошёл.
– Что ж, давайте это обсудим, – поддержал возражающего Маккуин. – Устроим мозговой штурм. Есть у вас свой вариант?
– Тот же фон, но со свечой, как знаком памяти и символом тех, кто скрывается в катакомбах. Хранителей знаний. И веры тоже. Веры в человека. И в то, что любая тьма когда-нибудь рассеется.
– Всё понятно. Но это слишком мрачно. И вызывает явные оккультные и религиозные ассоциации.
– Ну а факел – ассоциации… с нехорошими людьми.
– А как же олимпийский огонь, тоже связан с нацистами? – не удержался Изобретатель.
– Вообще-то да, – с ходу нашёлся этот парень с заднего ряда. – Ведь любая олимпиада – это символ неравенства людей!
Услышав это, Мастерсон хмыкнул и замолчал. Он не любил такой тип людей, но в данном случае парень был прав. Жизнь на каждом шагу нас тыкает в неравенство. Любое соревнование обнажает то, как мир несправедлив даже в том, что один родился здоровым и красивым, а другой болезненным и страшным.
Но
