речи даже не шло.
Я отбросил в сторону одеяло и убедился, что мы оба остались в одежде. Значит, просто уснули вместе. Хотя бы обойдется без чрезвычайно неловких ситуаций и поясняющих разговоров. Пьяный секс это не то, во что бы мне хотелось вляпаться прямо перед отъездом из страны, чтобы потом судорожно думать, а не остался ли здесь мой ребенок.
Кое-как выпутавшись из одеяла и прикрыв Джин Су, я выбрался из палатки и зашагал прочь от площадки, к тому месту, где в рядок были установлены пять синих коробок биотуалетов. Утренние ритуалы никто не отменял.
Солнце уже встало, и по лагерю начали бродить полупьяные коллеги. Я тоже чувствовал, что алкоголь еще бродит где-то в моей крови, но виду не подавал.
Проходя в сторону полевой кухни, я заметил рядом с одним из кострищ тело. Человек лежал на животе, лицом практически в углях, а его руки обхватывали выложенное камнями кострище полукольцом, будто бы он пытался его обнять.
Предчувствуя плохое, я подошел ближе и склонился над телом.
Первое желание человека, который увидел лежащий лицом вниз труп — перевернуть покойника и узнать, кто это такой. Так что я осторожно тронул тело за плечо, после чего рывком перевернул его на спину.
Тело всхрапнуло. Измазанная сажей, с налипшими камушками и песчинками щека, которой мужчина прижимался к земле, говорила о том, что вот так, без движения, он пролежал с того момента, как упал возле кострища.
Это был менеджер Ким Бон-Со.
— Хён! — воскликнул я, приподнимая начальника за плечи.
Тело еще разок всхрапнуло, голова мужчины запрокинулась назад, после чего менеджер Ким Бон-Со кое-как разлепил один глаз.
— Что?.. — пробормотал все еще пьяный менеджер. — Что такое, Кан Ён Сок?
— Хён! Вы уснули прямо на земле! — стараясь сильно не повышать голос, ибо голова раскалывалась, начал я. — Да не просто на земле, а лицом в костре!
Я аккуратно стал снимать грязь со щеки начальника, чтобы убедиться, что на коже не осталось ожога.
— Да все со мной нормально! Хубэ! Отстань!
Менеджер Ким хлопнул меня по ладони, отгоняя, словно назойливую муху. Кое-как мужчина принял вертикально положение и, качаясь, стал отряхивать с себя налипшие листики, песчинки и прочий мусор.
— Но вы же спали в костре! — воскликнул я. — А вдруг ожог⁈
Мужчина мутным взглядом посмотрел на кострище, после чего глубокомысленно изрек:
— Не в костре, а рядом! И я всегда так делаю.
— Так это как?
— Сплю рядом с кострищем. Знаешь, как ночью тепло?
— Вы же лицом почти в углях лежали!
— Ключевое слово «почти», — ответил менеджер Ким, потирая затекшую щеку и размазывая по ней сажу. — Но не спал же? Пойдем лучше пивка найдем.
— Я на второй день не пью, — мотнул я головой.
— Так мы же в оздоровительных целях… — пробурчал менеджер Ким, но посмотрев на меня, просто махнул рукой. — Ладно, я помню, там где-то были запасы острой лапши…
У полевой кухни уже стал собираться народ. Те, кто накануне пили и веселились, сейчас были похожи на ходячих мертвецов. Разговоров почти не было, люди просто выстроились в ряд за своей банкой лапши, кто-то поставил на разведенный костер котелок с водой, приготовить кипятка. То тут, то там раздавалось характерное шипение открываемых пивных банок. Постепенно лагерь просыпался.
— Хорошо вчера отдохнули, — глубокомысленно заметил менеджер Ким, опуская в банку острого булдака одноразовые деревянные палочки. — Сейчас подкрепимся, подлечимся и надо собираться…
— Вы же говорили, тут есть кейтеринг, — ответил я, дуя на горячую лапшу. Соус был такой острый, что глаза слезиться начинали, даже если просто опустить в банку нос.
— Но прибраться все же придется, это есть в плане, — ответил Ким Бон-Со, делая большой глоток пива и тут же отправляя в рот порцию невероятно острой даже по корейским меркам лапши. Страшно представить, что случилось бы с иностранцем, дай ему такое блюдо.
Ели в тишине, изредка перебрасываясь короткими фразами и обрывками воспоминаний вчерашнего вечера. Уже к концу завтрака у полевой кухни появилась сонная Джин Су. Я махнул девушке рукой, но она только стыдливо отвела взгляд в сторону и поспешила со своим ведерком к компании женщин.
— Это что сейчас было? — удивился хён, провожая бывшую стажерку взглядом. — Что у вас вчера стряслось?
— Да ничего такого, — пожал я плечами. — Джин Су перебрала и я ее спать укладывал.
— Укладывал? — уточнил менеджер Ким.
— Ну не бросать же ее под деревом, — ответил я. — Затащил в палатку, уложил.
— К себе что ли?
— Ну, где ее палатка я как-то не мог спросить, — кисло ответил я.
Менеджер Ким только фыркнул и покачал головой.
— Ну, ты и дурак, хубэ.
— Да что тут такого?
— Еще скажи, что ты рядом спал.
— А мне куда было деваться? — вспыхнул я. — Или считаете, что я к пьяной приставал?
Ким Бон-Со смерил меня взглядом, после чего ответил:
— Не, ты не из этих, это очевидно. Просто к чему тебе были эти непонятки?
— Какие еще непонятки?
— Хубэ, ты на родине с женщинами-то хоть общался?
Сначала дядюшка Бо, теперь и Ким Бон-Со. Этот вопрос стали мне задавать подозрительно часто.
— Конечно же общался, — раздраженно ответил я.
— А вот у меня сложилось впечатление, что даже за руку не держался, — хмыкнул мужчина.
— Глупостей не говорите, хён, — ответил я. — Мы просто спали рядом, вот и все. Тем более оба в одежде проснулись.
— А вот это уже ничего не значит, — наставительно сообщил Ким Бон-Со. — Я бы на твоем месте бежал изо всех ног и объяснился бы перед Джин Су, что ты ничего такого не планировал. Да и вообще, ты что, слепой?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, ты не видел, как она тебя под локоть держала и над твоими шутками весь вечер смеялась? — спросил хён.
— Смеялась и смеялась, — ответил я, доедая остатки лапши. — Не понимаю, причем тут это всё.
— Ой дурак… — покачал головой Ким Бон-Со. — Иди, поговори с девочкой, пока она там себе не навыдумывала. Да и сам подумай, как ты таким поленом вырос.
— И не полено я совсем.
— Полено-полено, совершеннейшее бревно,
