Книга Маска - Марина Лётная

Я закрылась изнутри, в пустой квартире после удачного мероприятия, уборки актового и подписанных документов о расширении нашего факультета. На улице, как всегда, было темно. Я стянула куртку прямо на пол и нащупала в сумке телефон, чтобы сделать фотографию. Пока ещё не сняла платье… Но Муратов меня опередил.

«Вета, я так по тебе скучаю…»

* * *

Лекса не пропускал ни одного вечера. Он освобождался всегда поздно, даже по питерскому времени — глубокой ночью, но я умоляла его не жалеть мой сон. Я никогда не выключала звук сообщений и чутко дремала, пока, наконец, не дожидалась от него хоть пары строк, а потом крепко засыпала. Единственная ночь, которую мы провели в переписке, почти без сна, было четырнадцатое февраля — день его рождения.

Мне часто снилось, что Лекса рядом. Я перестала быть восприимчива к будильнику и начала всё чаще опаздывать на работу, а студентам это очень нравилось.

И так продолжалось, пока, однажды, я не вскочила с кровати в холодном поту. В последних числах февраля мне впервые приснилась Ида. Она о чём-то истошно просила, повторяя только одну фразу, но я не могла разобрать цыганскую речь. Юбка на ней была чёрная, с множеством оборок, и, когда моё сердце сквозь кошмар начинало бешено колотиться, мне виделось, что тёмная ткань превращается в гигантского двухголового ворона и взмывает вверх. Я вскакивала в ужасе, будто могла утонуть в перьях, и долго не могла понять, зачем этот сон повторяется.

Образ цыганки стал слишком навязчивым, чтобы его игнорировать. Я жила теперь с полным ощущением того, что должна что-то для неё сделать. Но ещё не знала, когда и что именно… Да и как мне вообще с ней связаться.

Ладно, признаюсь. Возможно, и было что-то паранормальное в нашем мире.

Не обещаю полностью пересмотреть свои взгляды… Но я подумаю.

— З-здравствуйте.

Александр Вадимович поручил мне готовить концерт, посвященный мужскому и женскому праздникам. Поэтому Артём застал меня в актовом зале, за столом, за которым я обложилась бумажками нестыкующегося сценария.

— Виолетта Сергеевна… Можно сдать практикум?

При виде бледного, как смерть, ссутулившегося Тёмика я растерялась и внимательно осмотрела его лицо. Он с известных времён редко появлялся на моих занятиях, а когда заглядывал, с каждым разом выглядел всё хуже.

Подойди он ко мне полгода назад, и летел бы отсюда, как птичка, дотянувшаяся одной лапкой до провода, а второй — до земли. Но меня давно уже перевоспитало хорошее отношение Муратова.

Это почему я такая вредная была? У меня просто не было Лексы…

— Можно, — я покосилась на тот самый плинтус, где давно невзначай рассмотрела Иркин "подклад", и невольно поморщилась.

Игла до сих пор незаметно сидела между стеной и деревянным паркетом.

— Ого… Спасибо, — прозвучало больше уныло, чем удивлённо. Мне вдруг показалось, что сальные светлые волосы даже отдают сединой.

Из Артёма будто выкорчевали жизнь.

— Давай сюда. Почему так поздно приносишь? — я вытянула из его рук тетрадь и ощутила, что им едва хватало сил держать бумажки. Мне стало как-то жутко.

Магистрант растерянно пожал плечами.

— Не знаю, извините…

Ну и ну.

— Выглядишь не очень. Болеешь? — наискосок пролистывая его записи, я не прекращала всматриваться в серое хмурое лицо.

— Не знаю…

На душе у меня стало так тяжко, будто на спину взгромоздили мешок кирпичей. Тело сковало от мерзкого предчувствия. Иришку, конечно, было жаль, но Артём — тоже ведь, не животное. Да что уж, и птичку, устроившую короткое замыкание, было бы жалко, а тут целый студент! Да ещё и не глупый.

Есть у меня последний вариант…

— Д-депрессия? — слегка стесняясь слова, которое раньше могло вызвать во мне лишь приступ смеха, я пытливо заглянула в его блеклые глаза.

Артём задумчиво помолчал.

— Наверное.

Ох… Мне ли тебя не понять, Тёмик? Бедняга! Если бы люди знали, как излечиваться от чувств к человеку, мы бы шагнули в развитии на сотни лет вперёд. Пока мы были всего лишь букашками, противостоящими искусно продуманной природе.

Но кажется, я догадывалась, как ему помочь.

✨✨✨

Мои прекрасные читательницы и читатели!

Счастлива сообщить Вам, что после стремительно приближающегося финала "Маски" мы не расстанемся с нашими любимыми героями) Я забираю Лексу с собой, в новый любовный роман "Господин Разрушитель" 18+.

Мне до невозможности хотелось Вам рассказать❤️ и…

Леонид Савицкий. Узнала? Я — известнейший рок-вокалист, завидная мишень для журналистов и, мать его, Господин. Так вы, фанатки, меня называете?

Пора создать собственный музыкальный лейбл для таких певичек из бара, как она. И раз уж я вписался продюсировать один молодой талант в обмен на фальшивого гитариста, можно пропиарить и эту дерзкую штучку. Муратову придётся притворяться отбитым металлюгой, а с неё хватит расплатиться натурой. Посмотрим, на что она согласится ради славы?

#от_ненависти_до_любви #очень_откровенно #плохой_парень_и_плохая_девочка #шоу-бизнес

Оставайтесь на связи❤️

Глава 26 «Материалы для мемуаров‎»‎

— Я? Вообще не суеверный, не религиозный. А почему вы спрашиваете? — не изменяя своему унынию, Артём кисло на меня посмотрел. — Мама говорила, что в детстве меня крестила, но цепочка всё время рвалась. Думаю, что ерунда это полная. Как меня сможет уберечь от чего-то кусок металла на шее?

Да фиг его знает, Тёмик. Может, и уберёг бы от всяких ритуалов. Раз они работают, а ты даже в них не веришь… Хотя, любой бы страдал на его месте от неразделённой любви. Неужели он действительно был настроен так серьёзно по отношению к Иришке? Должна же быть хоть какая-то микстура от горя, я не знаю…

Мы проехали стоя пару остановок от университета и вышли неподалеку от вокзала. Напротив была парковка, плотно уставленная автомобилями, а рядом — крохотный, заснеженный сквер. Встречались в городе ещё нерастаявшие островки.

Здесь мы и расположились. Такой хорошей погоды без ветра и метели не было давно.

— А зачем… Мы сюда пришли?

Я решила не подавать виду, что наша прогулка — полнейший экспромт. Мало ли, в какие дни они объявляются в городе.

— Ну… Подышать свежим воздухом. Тебе это не помешает. Заодно расскажешь подробнее, почему забил на учёбу.

Степанов потерянно оглянулся по сторонам.

— Здесь пробки в четыре ряда… Не сказал бы, что воздух свежий.

До сквера долетели визжащие гудки. Толпа на пешеходном переходе кинулась пересекать дорогу, петляя между машинами, застрявшими в колонне на светофоре. Под их ногами хлюпала грязь.

Она точно должна быть где-то неподалеку. Вон, какой наплыв, самый час пик, и все идут