пурпурными бархатными шторами, прислонился к стене спиной, вдыхая запах табака и сладких духов, дожидаясь Эллисон. Здесь было в разы тише и не так душно, что помогало хотя бы немного прийти в себя.
Но стоило блондинке появиться из-за угла, я нетерпеливо схватил её за локоть и прижал собой к стене, где пару мгновений назад брал тайм-аут.
— Ты что вытворяешь? — пробормотал я, напротив её улыбающихся губ. — Уверена, что твоей целью был только я? Или ты целилась и в других мужиков клуба?
— А что? — Она стрельнула в меня лукавым взглядом. — Вы не думали, что мне мог настолько понравиться Париж, что я решу соблазнить француза и остаться с ним здесь? — Эллисон стряхнула невидимые пылинки с моих плеч и ухмыльнулась. — К тому же я нахожу их язык довольно эротичным. Не зря же его называют языком любви.
«О, я тебе сейчас покажу настоящий язык любви.» — пронеслось в моей голове и не желая больше слушать весь этот бред, впился в этот нахальный ротик. Знакомый вкус вишни заполнил вкусовые рецепторы и, распаляясь ещё сильнее, я накрутил длинные волосы Эллисон на запястье так, как хотел сделать ещё в самом начале этого грёбанного вечера.
Я чувствовал, как ей это нравится, как она жадно кусает мои губы и пьёт наш поцелуй, как её ладони скользят по рубашке и желают оказаться под ней, как её тело взывает к моему, прижимаясь всё плотнее. Как наши языки занимаются «любовью» томно соприкасаясь.
Не особо задумываясь над собственными действиями, поднял одну из ближайших увесистых штор и втащил нас в крохотную комнатку, где приторно несло благовониями, а глаза слепил красноватый свет, словно в одно мгновение мы были в Париже, а в следующее уже в Амстердаме.
Но плевать. Не разрывая дразнящего поцелуя, я опустил Эллисон на небольшой диванчик и только тогда боковым зрением заметил ошеломлённую рыжеволосую девицу в пеньюаре, в чьи владения мы только что так по-варварски вломились.
— Excusez-moi? (Пер. франц. «Прошу прощения?») — возмущённо воскликнула девица, вставая со своего места и недовольно упирая руки в боки.
— Pas maintenant. (Пер. франц. «Не сейчас.») — откликнулся я прямо в раскрытые пухлые губки Эллисон и, нашарив в кармане брюк несколько купюр, сунул их бабочке. Она, не проронив больше ни слова, в оцепенении приняла бумажки и села обратно.
«О, так у нас будут наблюдатели? Интересно.»
Эллисон, запустив пальцы мне в волосы, слегка потянула так, как я люблю, из-за чего несдержанно зарычал, толкаясь бёдрами между её раскинутых ножек.
— Что ж, сэр, вы неплохо умеете убеждать. — пробормотала она, оттягивая меня назад и царапая зубами подбородок. — Я вернусь первой и скажу, что ты ушёл. — Её губы коснулись шеи, и я судорожно выдохнул. — Подожди меня у входа. — Ловко столкнув меня на бок, Эллисон села, поправила выбившиеся волосы и, подмигнув, выпорхнула из комнатки, оставляя наедине с бабочкой.
— Peut-être que je peux aider quelque chose? (Пер. франц. «Может быть, я могу чем-то помочь?) — кокетливо прощебетала женщина, забрасывая ногу на ногу, излучая неприкрытый интерес.
— Non, merci. (Пер. франц. «Нет, спасибо.») — усмехнулся я, вытерев губы и поправив в штанах своё возбуждение, поспешил на улицу.
Кажется, для многих ночь только начиналась, если можно судить по внушительной толпе перед входом. Помню, как раньше я был одним из любителей зависнуть до самого закрытия с кем-то или до тех пор, пока не буду удовлетворён. Но либо возраст давал о себе знать, либо увлечённость той, что только что выбежала из толпы, кутаясь в своём бежевом пальто и ища и находя меня взглядом.
— Я рад, что мы выбрались из этого душного места. — Щёк приятно касался прохладный ночной воздух тёплой зимы Парижа. — Может быть, прогуляемся немного? — я взглянул на Эллисон, которая застегнула последнюю пуговицу на пальто и довольно улыбнувшись, кивнула, словно скаут, готовый последовать в любую точку мира. — Тогда идём. — Взяв её руку в свою, переплёл пальцы и повёл нас подальше от шумных заведений, сворачивая на освещённые улочки, утыканные на каждом шагу кофейнями и круглосуточными цветочными магазинчиками.
Раньше я не допускал даже мысли, что мне может понравиться вот так просто гулять с кем-то, держась за руки, обсуждать встречающиеся на пути названия магазинов, додумывать, почему именно такое имя им дали владельцы, считать ступеньки этого города, пропитанного атмосферой романтики. Было в нём что-то особенное. Или всё дело в ней? В той, кто, так ярко улыбаясь, идёт рядом, широко шагая, чтобы подстроиться под мой шаг. В той, в чьих небесно-голубых глазах отражается тёплый свет фонариков, которыми украшены деревья и витрины?
— Знаешь, каждый раз, когда я тут бываю, обязательно ем блинчики. Ты обязана их попробовать. Секунду. — быстро сказал я и, заприметив одну из лавочек, побежал туда, оставляя Эллисон посреди тротуара на несколько долгих минут. — Вот. — я растянулся в улыбке, держа в руках ароматный пакет с местной выпечкой. — Давай найдём нам местечко?
— Звучит отлично. — она наклонилась и втянула сладкий запах. — Ох, пахнет изумительно!
— Ты их ещё не пробовала. — гордо вскинув подбородок, ответил я и снова заключил ладонь Эллисон в свободной руке. — Ты не замёрзла? Нельзя, чтобы ты заболела в этих смехотворных колготках.
— Всё в порядке. — она мило улыбнулась и указала на кофейню на противоположной стороне улицы. — Предлагаю в дополнение к блинчикам купить кофе.
Так мы и поступили. Полностью укомплектованные и готовые к поглощению позднего ужина, мы слонялись в поисках подходящего места для привала.
— Давай здесь?! — с энтузиазмом вскрикнула Эллисон спустя пять минут поисков, и потащила меня к неработающему фонтану, напротив которого расположились уличные музыканты. — Мне кажется, это идеальное место!
— Если ты так считаешь. — не особо сопротивляясь, пожал плечами и положив на бетон шарф, сел рядом, давая Эллисон занять местечко помягче. — Ладно, согласен. — Огляделся. — Довольно недурно.
— Шутишь? Это лучшее место из всех, где мы бы могли оказаться в такое время. — заверила Эллисон и улыбнулась, глядя на то, как вокруг двух поющих парней, пританцовывая, кружится девушка, держа в руках шляпу.
— Как скажешь, босс. — Достав из пакета картонные тарелки, разложил наше лакомство и, откупорив джем, поставил на наш импровизированный стол, он же сиденье. — Готова вкусить пищу богов?
Эллисон, в предвкушении потёрла ладошки и, слегка подув на кончики пальцев, устроилась поудобнее, сосредотачивая всё внимание на еде.
— Нет, так не пойдёт. — Хмурясь, достал перчатки из кармана и, взяв девушку за запястья, натянул их на порядком замёрзшие руки. — Давай лучше уйдём отсюда. Вернёмся в отель.
— Нет! — поспешно ответила Эллисон. — Мне уже гораздо теплее! А если в мой желудок
